Новый Афонский патерик. Том II. Сказания о подвижничестве

Один монах общежительного монастыря во время всенощного бдения вышел на балкон немного подышать свежим воздухом. Глядя в сторону моря, он в какой-то момент подумал: «Ну что ж, пора возвращаться в церковь». Тут он услышал над ухом страшный голос: «Нет, давай посидим маленько ещё!» В ужасе монах побежал обратно в храм. На бегу он ударился головой о притолоку, у него слетели камилавка и куколь. Однако от ужаса он не остановился, так и вбежал в храм с непокрытой головой и растрёпанными волосами.

В одной обители после кончины монаха у него нашли две тысячи драхм. В то время это была внушительная сумма. Игумен расстроился и благословил похоронить брата вместе с этими деньгами.

В наши дни один брат живёт затворником в общежительном монастыре, не разговаривая и не общаясь ни с кем. Братия видят этого монаха только в церкви. С благословения игумена он следует особому уставу, хранит молчание, тайно подвизается и, находясь в общежительном монастыре, живёт словно в пустыне.

Один монах общежительного монастыря вдруг стал раздражительным, гневливым, подозрительным, все у него были виноваты. Игумен говорил: «Причина в том, что ты оставил своё монашеское правило». Но брат не менялся и наконец попросил у игумена благословения сходить к отцу Ефрему Катунакскому. Старец Ефрем спросил брата, дал ли игумен ему благословение, чтобы прийти. Потом выслушал его и ответил: «Причина в том, что ты оставил своё монашеское правило. Будешь выполнять своё правило – всё войдёт в нужное русло».

«Человек подобен земле. Ты её очищаешь, вскапываешь, говоришь: „Слава Тебе, Боже“, а потом она снова зарастает сорняками. Так и человек: искушение за искушением – пока не умрёт. Поэтому требуется „всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств“[136]».

Старец сказал: «Пресвятая Богородица, наша Матерь, сказала, что пока из Иверского монастыря не уйдёт Её икона „Вратарница“, ни один монах не должен уходить с Афона в поисках лучшего места для подвигов, иначе он подвергнет себя бесплодному мученичеству».

Старец сказал: «Без руководителя в деле Иисусовой молитвы мы впадём в прелесть. Ни один из отцов-исихастов не шёл по этому пути самостоятельно. Все имели учителей».

«Мы можем постоянно повторять молитву Иисусову, но если наш путь, наша жизнь не хороши, то мы ничего не добьёмся. Молитва – это свет. Как же мы можем творить молитву Иисусову и одновременно делать дела тьмы?»

Старец сказал: «Взвешивать слова и быть лаконичным научит тебя соловей. Соловей поёт только один месяц в году, остальные 11 месяцев он молчит».

Старец сказал: «Монах должен иметь благородство и быть мастером в любом деле. Трудиться надо с душой, а не тяп-ляп. Рукоделие, сделанное наспех, не принесёт пользы тому, кто его купит».

Одного старца приглашали в мир побеседовать с людьми на духовные темы, но он отказался, говоря: «Сегодня уши людей закрылись и совсем не слышат».

«Большое дело – доставить покой своему старцу, потому что его благословение не даст тебе упасть».

«Пение в церкви – дело хорошее, но и опасное. Случаются искушения между братиями из-за первенства. Господь сказал: Даждь Ми твое сердце.[137] Он не просил дать Ему песнопений. Песнопения помогают рассеять скорбь, когда мы находимся в искушении».

«Если ты знаток пения, то не осуждай других и не возмущай отцов на всенощных бдениях. В Царство Небесное войдут только смиренные и мирные люди».

«Человек, который имеет умную молитву, ни о чём не любопытствует. Он занимается своим рукоделием и не зыркает глазами туда-сюда. Глаза того, кто имеет умную молитву, обращены зрачками внутрь, в его собственное сердце».

«Если ты увидишь человека задумчивого и имеющего добрые помыслы, знай: он имеет и умную молитву».

«Чем тебе поможет молитва Иисусова, если ты будешь творить её сухо? Ведь даже попугай может произносить молитву Иисусову, и магнитофон может повторять её, не переставая. Но пользы от этого нет. Умная молитва в том, чтобы изгонять злые и удерживать в себе добрые помыслы. Это и есть первое дело на пути стяжания умной молитвы».

Один старец, живший в общежительном монастыре, сказал: «Я особо молюсь об архандаричных монастыря: они оказывают гостеприимство всем паломникам и никого не прогоняют вон. Страннолюбие есть милостыня, а благодать от этой милостыни передаётся на всех живущих в монастыре».

«Однажды ночью я поднялся, чтобы совершить всенощное бдение у себя в келии. Я всё плакал и плакал, но не от умиления, а по той причине, что не мог стоять на ногах, совершая службу. Несмотря на то что я был так слаб, мне стало очень тепло внутри. Это была божественная благодать. А потом всё стало как прежде».

«Хорошо, если монах занимается изучением византийского пения, но основной упор должен быть сделан на молитву. Мы должны постараться, чтобы пение стало молитвой».

«Монах должен молиться и возделывать молитву Иисусову настолько, чтобы пришло желание смерти и встречи с Господом».