Новый день

Напомним, что пятеро военнослужащих воздушного флота Демократического Блока в званиях от полковника до генерала обвиняются в ведении боевых действий после заключения перемирия. На родине их называют изменниками и предателями, однако осуждены они будут здесь, на территории Федерации.

Примечательно, что в своих показаниях офицеры единодушно оправдывают маршала Полевого, известного как Немезида, называя его героем и своим вдохновителем. Подобная оценка, по словам наблюдателей, свидетельствует о полной неадекватности этих людей, не ориентирующихся ни в своих должностных обязанностях, ни в окружающей обстановке. Увы, порой раздаются редкие голоса в поддержку преступников, заслуживающих самого сурового наказания. Мы призываем не слушать этих сумасшедших и провокаторов!»

Репортёр сбросил плед от охватившего его беспокойства и сжал ручки кресла.

– Что же он такого сделал, что эти люди защищают его?

По телевизору показывали кадры из зала суда: последнее слово взял некий генерал.

«Я имел честь командовать первым полком, в котором состоял маршал Полевой. Он, как и все мы, жертвовал собой во благо Демократического Блока. А когда трусливое правительство и верховное командование сдало страну, он первый поднял наше пошатнувшееся знамя и принял на себя власть, с которой не справились эти ничтожества. Так как вы смеете обвинять его в измене, если он искренне желал нам победы? Может быть, потому, что у вас не хватило бы духу совершить подобное?! Да вы ничем не лучше разбежавшихся министров и генералов! И отличаетесь только тем, что вам повезло выиграть войну! Были бы все в нашей армии такими же, как маршал, мы судили бы вас. И если вы спросите меня, готов ли я пройти тот же путь ещё раз, зная его исход, я отвечу: да! Я готов пойти за нашим командиром куда угодно, ибо только он был достоин возглавлять силы стратегической авиации, а затем и наше государство в тяжёлые времена!»

Газетчик встал и стал лихорадочно обуваться. Услышав его спешные приготовления, из-за угла показалась супруга, немедленно поинтересовавшаяся, куда это он собрался на ночь глядя.

– Мне нужно развеяться, срочно, – бросил он, накидывая плащ и ловкими движениями отпирая дверь. – К ужину буду, не волнуйся!

Оставив жену в недоумении, мужчина выскочил из квартиры и отправился в свободное плавание по улицам своего района. Отходя от дома на более-менее приличное расстояние, он раскланивался со знакомыми соседями и желал им приятного вечера. Для самого журналиста остаток дня был испорчен: странное ощущение сдавливало ему дыхание и не находило выхода ни в словах, ни в поступках. Кружа по запутанной сети переулков, человек пытался найти источник этого чувства, но каждый раз упирался в непроницаемый барьер безнадёжной тревоги.

– Чем меня зацепили эти отвратительные новости? – шипел он под нос, наугад выбирая повороты.

Миновав пару плохо освещённых улиц, газетный работник внезапно вышел на большой проезд и чуть не столкнулся с патрулем полицейских.

– Простите, гражданин, – перегородил один из них ему дорогу, – но дальше улица перекрыта.

– А что произошло? – осведомился репортёр, отвлекаясь от угнетающих его мыслей.

Внезапно мир звуков нахлынул на него, преодолев плотный и вязкий заслон из тревоги. В нескольких переходах от него, из-за угла, доносились устрашающие крики сотен глоток. По-видимому, сюда двигалась толпа митингующих.

– Толпа от здания суда хочет пройти через весь центр, требуя казни военных преступников, в первую очередь, маршала Немезиды, – пояснил страж порядка и быстро приказал перекрыть дорогу, по которой пришёл незадачливый пешеход.

Пока последний наблюдал, как выстраивается цепь, стали различимы отдельные лозунги приближающегося шествия.

«Смерть палачу!» – в ярости орали передние ряды, направляя глухой шум позади. В ответ раздавались не менее жестокие призывы к мести, из которых самым приличным был «Око за око, зуб за зуб». Наконец, головной отряд демонстрантов появился из-за угла и нестройным шагом двинулся в направлении журналиста и полицейских. Привычным взглядом тот стал оценивать происходящее, готовясь написать очерк о волнениях в столице.

Судя по всему, у толпы не было единого руководителя: безликая масса разливалась по широкому проспекту, следуя инстинктивно выбранному направлению, а не чьим-либо указаниям. Серые лица и однотонные одежды указывали на то, что среди этих людей не было представителей какого-то конкретного движения или политической партии. Нет, то были простые обыватели, люди с улицы, далеко не богатые. Последние сейчас заканчивали ужинать и попивали горячий какао из большой кружки, а эти предпочли мирному вечеру акцию с требованиями возмездия.

– Не сидится же им дома, – отметил начальник патруля, читая мысли газетчика. – Советую вам уходить, пока здесь не стало жарко.

В подтверждение своих слов он указал в противоположную сторону от толпы. Там на удивление было пустынно, и тогда правоохранитель, стремясь перекричать надвигающуюся процессию, громко сказал на ухо журналисту: