Новый год со спецэффектами

Я возмущенно жестикулировала, что усиливало эффект речи. На меня смотрели, как на диво дивное. Особенно внимательно – Наташка. Такое впечатление, что искала на мне остатки цепи, с которой я сорвалась. Я быстренько перешла к делу:

– Мария и я – пара? Пара. Наталья и Денька – тоже. Можно поменяться партнершами.

– Озверела! – вынесла свое заключение подруга. – Наверное, ей моча в голову стукнула, – обернулась она к Машуне за поддержкой. – Когда Ирина Санна с кресла навернулась. Да не пойду я с дозором по этому дому даже с ротой солдат! И эту идиотку не пущу, – ткнула Наташка пальцем в мою сторону. – Сидим себе здесь и сидим. До утра дотянем, а там я лично проложу дорогу по целине в город, доберусь до первого отделения милиции, захвачу камеру предварительного заключения и не выйду из нее, пока следствие не разберется во всей этой истории. Еще не хватало мне самой за привидением бегать.

– Правильно! Пусть оно само за нами бегает! – решительно заявила Машуня и умолкла, сраженная нашей реакцией на свои слова. Не сговариваясь, мы с Наташкой истово перекрестились, уговаривая Всевышнего временно лишить Марию Карловну дара речи. Бо не ведает, что лепит.

Но, как мы ни надеялись, Машуня не онемела. Более того, у нее началась бурная истерика, заставившая Деньку забиться в угол к вешалке, откуда на нее полетела кое-как пристроенная одежда. Мария Карловна, выпучив глаза, дико и страшно хохотала. Мне сразу захотелось оказать Наташке посильную помощь в захвате камеры предварительного заключения. Я даже знала прекрасный способ: сознаться во всех убийствах, имевших место быть в этом районе за последние тридцать лет. Следовало спрыснуть истеричку водой, но мы боялись идти на кухню. Наташка уверяла, что там вполне может стоять «спецзаказ» – одноместный гроб для Машуни, отсутствию которого мы недавно так радовались.

– Дай ей пощечину, все равно без дела стоишь, – предложила мне Наташка, слегка постукивая зубами.

– У меня ее нет, – плохо соображая, ответила я.

– А у меня руки трясутся, – не вдаваясь в смысл моей отговорки, ответила Наташка. – Протяни руку к батарее, возьми валенок и двинь Машке по башке.

Я послушно исполнила приказание. Наотмашь двинула Марии Карловне валенком по уху, от чего ее голова резко мотанулась влево. Ей сразу стало не до смеха, она схватилась рукой за ухо и нормально заревела. Сам валенок виртуозно поймала Наташка.

– Во! – обрадовалась она. – И физиотерапия не понадобилась! Это я про несостоявшуюся пощечину по Машкиной физиономии. Ухом обошлись. Пусть теперь поплачет вволю, не надо мешать. Так ржала, что у меня от страха чуть зубы не выпали. Был момент, пожалела об отсутствии памперсов… – Подруга с беспокойством посмотрела на дверь спальни супругов Гусевых: – Ир, надо проверить, не проснулась ли Василиса. Можешь сдвинуться с места?

Я ничего не ответила. Сразу с готовностью сдвинулась. Только ноги плохо слушались – не гнулись. По дороге убеждала себя, что «спецзаказа» в спальне Василисы Михайловны не будет. Его же Машуне обещали. Привидение материально. Просто косит под потустороннее явление. Но, если мне все-таки доведется лицезреть пустой гроб, я тут же и гробанусь… Не заметила, как озвучила последнюю мысль.

– А если полный? – ужаснулась Наташка. И сама себе ответила: – А если гроб полный, гробанемся вместе, – и догнала меня у самой двери.

Открылась она с противным скрипом, который не смог заглушить великий плач Карловны, увлеченно продолжавшей реветь. В комнате никаких изменений не произошло. Все также горел ночник, все также похрапывала Василиса Прекрасная. Разве только перевернулась на правый бок. Не иначе как от Машуниного хохота. Обстановка в спальне была мирная и успокаивающая.

– Ир, что ты там плела про форс-мажор и про парное гуляние по дому? – шепнула мне подруга.

Я приложила палец к губам и указала глазами на выход. Наташка пожала плечами и заявила, что Василису даже пушкой не разбудишь. А ее залп, пожалуй, посильнее Машкиной истерики. Тем не менее я заторопилась покинуть комнату. На сей раз дверь закрылась бесшумно, зато явственно заскрипели ступеньки лестницы. Глухо заворчала под вешалкой Денька. В очередном приступе страха мы замерли. Минут пять, не меньше, торчали на месте, затаив дыхание, но скрип не повторился. Машуня сбавила обороты и тихонечко выла. Стряхнув оцепенение, Наташка шепотом пояснила, что Машка, скорее всего, обмелела. Запасы воды в ее теле значительно истощились. И тихо приказала собаке вылезти из-под вешалки – хватит прикидываться сменной обувью.

Стараясь не упускать из вида лестницу, мы осторожно прошли к дивану.