Новый год в октябре

- Да хоть сейчас можно, - проронил Прошин бездумно, шваркнув по номеру собеседника пером.

- А чего? – внезапно согласился тот. – Сижу дома, пытаюсь писать, ничего в голову не лезет! Давай адрес.

Такого скорого согласия Прошин не ожидал, но отступать было неловко.

Опустив трубку, он с негодованием воззрился на себя в зеркало. С изумлением произнес:

- Ну, ты и тип! Что в голову не взбредет, то и ляпнешь! Или тяга к обществу заела? Некому руку подать, некому спинку потереть… Тьфу, гостей ему подавай! Как же… будут тебе гости! Заявится сейчас эта шкура, примется тут пьянствовать, разглагольствовать, а ты сиди и прикидывай, как бы его вытурить…

Со вздохом он вытащил из бара водку, бутылку сухого; соорудил закуску из солений и уже начавшей портиться и черстветь красной рыбы – пусть закусывает, чтоб не пропадало…

Явился приглашенный. Прошин озабоченно вспомнил, что напрочь забыл его имя.

- Ну, входи, - благодушно пригласил он. – Веселиться будем.

Сели за стол. Прошин глотнул холодной водки, забывшись, положил в рот кусок рыбы и, быстренько сбегав на кухню, где выплюнул его в помойку, вернулся.

- Да, нас, кажется, по-отчеству одинаково величают, - непринужденно начал он. – Вячеславович? Или – путаю?

- Меня – Львович. Александр Львович, - жуя, ответил то ли писатель, то ли журналист.

Имя было выяснено, и разговор потек непринужденнее.

Александра Львовича слегка развезло, и он, откидывая назад длинные, спадающие неровной челкой на лоб волосы, повел речь о современной литературе, что-то восторженно цитируя, что-то мрачно осуждая… Прошин поддакивал. Собеседника он не слушал, но было весело…

- Я вообще-то печатаюсь много, - пояснял тот. – Рассказы, фельетоны… Исключительно в центральной прессе! Не читал?.. Козловский. Фамилия, безусловно, не из редких…

- Читал, и не раз, - льстиво успокоил его Прошин.

- Недавно выиграл литературный конкурс, - без логической связи продолжал литератор. – Лучший рассказ…

- Интересно, - равнодушно сказал Прошин. – Где мои очки?

- А знаешь, - сощурился Козловский многозначительно, - я ведь к тебе пришел, сознаюсь, не без шкурного умысла… Ты – человек, из среды для меня неизвестной, чем весьма интересен… Я, правда, не помню, кем ты, извиняюсь, работаешь…

Прошин не удержался от невольной улыбки.

- Инженером, извиняюсь.

- Ну? – удивился Козловский. – Это тяжелый случай. Зарплата, конечно… - Он оглядел интерьер комнаты и осекся. – Но ты, наверное… не простой инженер?