Новый год в октябре

– Резьба по золоту, – констатировал Поляков. – Клеймо древнее… «Ювелирторгом» здесь не пахнет… И камень серьезный. Только огранка топорная.

– Эта штучка, – не то, чтобы хвастливо, но веско сказал Прошин, – украшала перст Бориса Федоровича Годунова. Передается в нашем роду из поколения в поколение. С такой вот ссылкой. И огранке этой топорной цены нет. Конечно вы в большом неверии, сэр…

– Естественно. Но все равно я готов купить…

– Ты расторопный малый.

– Н–да, – цокнул Поляков, с сожалением возвращая перстень. – Какофония ассоциаций. Смотрю и думаю: какая мы чушь! Сколько поколений сменилось, от костей тех, кто носил это колечко, и прах не остался, а колечку хоть бы хны! И ведь пройдет время, кто–то скажет: эта штучка украшала перст Лешки Прошина, а от Лешки – труха…

– Мы как пылинки в лучике света, – в тон ему подтвердил Алексей. - Врываемся в него из тьмы, покрутимся в нем и снова во тьму.

– Пегас долбанул и тебя, – заметил Поляков. – Кстати, как насчет стихосложения: ты не пробовал?

– Я прозаик, – ответил Прошин, вытаскивая из портфеля рукопись докторской. – Вот, можешь прочесть…

– Записки сумасшедшего? – Поляков, усмехаясь, достал очки. Увидев заголовок, поскучнел. Начал читать. Через час, недоуменно пялясь на Прошина поверх очков, сказал: – Этот манускрипт годится только для того, чтобы оклеить им дачный сортир. У тебя есть дача? Кое–что симпатично, да. Но в целом – бижутерийка, рассчитанная на вкус папуаса. Ты что, Леша?

– Я приехал на консультацию к чужому дяде или… к дяде родному?

– Ну, понятно, – сказал Поляков. - Тебе нужно придать этому хламу глубокий прикладной смысл. Или его видимость… Но сложно…- Он посмотрел на икру и вино, томящиеся в своей невостребованности на кухонной столешнице. – Ореол так называемой практической ценности возводится на твои труды с ба-альшими потугами. Разве что подтянуть эту хрень к моему направлению?

- О том и речь.

- Ага… Тогда так. Я ее допишу…

- Защита должна состояться до октября!

- Говорил, помню… Ну-с, за диссертацию, студент, ставлю вам «два». Изделие кощунственное. Придется над ним попотеть. Благо с радиофизикой тут все изящно, и остается это изящество выпятить на фоне дебрей микроэлектроники. Прикидываем силы. Один оппонент, курирующий главный пункт – прикладную целесообразность, – у тебя есть. – Он раскланялся. – Узнаете, да? Второй тоже имеется. Такой… уставший от жизни. Все до фонаря. Третий…