Новый год в октябре

Сергей ушел. Прошин разобрался с международной перепиской и призадумался. Его неожиданно привлекла мысль о поездке в Крым. Почему бы не поехать самому? Но с кем? А если с Серегой? Вспомнить молодость? Эх, как они отдыхали раньше! Раньше, когда действительно были друзьями, когда жили настоящим и весьма насыщенным событиями днем, когда будущее рисовалось в сверкающих красках дорогих вещей и далеких стран… Нет, теперь они, чьи мечты давно воплотились в обыденность, не те, и прежней общности в совместном отдыхе не будет. Но с кем тогда? Вот был бы Роман… Хотя с ним тоже как–то… скучно. Ну, а с Ворониной, если та согласится? Ого, интересно! Поехать с этой пай–девочкой. Да еще отбить ее у Сереги, ха–ха–ха! А ведь в самом деле мысля оч–чень оригинальная, и почему не попробовать?

В два часа он пообедал и до пяти играл сам с собой в «самолетики», поражая стреляющим из–под пальца карандашом нарисованные на бумаге крестики. Затем отправился к машине.

Глинский уже сидел там, скучая. Подбежал Зиновий. Дыша портвейном, произнес напутственную речь о технике безопасности в обращении с карающим устройством «клешня» – и поехали.

В шесть часов вечера, одетые в кимоно, Сергей и Прошин прыгали на батуте – разминались. Затем присели отдохнуть в уголке, прислонившись к прохладной, обитой кожаными матами стенке. Прошин достал из сумки банку виноградного сока и, сделав глоток, замычал от удовольствия.

– Слушай, Серж, – сказал он лирически–воодушевленно. - Помнишь, как мы сюда ездили раньше? Три раза в неделю, как повинность отбывать… И были ребята – самое то… Может, нам снова… начать?

Сергей уловил многозначительность и усмехнулся.

– Вряд ли… И насчет дзюдо вряд ли, и… насчет каратэ…

– Значит, ты здесь только из–за того, чтобы я с тобой отправил Воронину? Потакаем капризу? Взятка присутствия?

Глинский молчал, щурясь от нестерпимо яркого люминесцентного света, затопившего зал; смотрел, как, сверкая лодыжками, взлетают вверх ноги… вскрик… звонкий удар о ковер…

- Ты онемел?

– Да! – Глинский с вызовом поднял на него глаза. – Да, я сам по себе. И ищу свое окружение. А быть с тобой… прости – значит быть одному. И вообще с тобой – смейся не смейся – страшно.