Новый клан

Последнее, что ей было нужно, особенно если - что казалось вероятным - у нее были внутренние повреждения, которых он еще не мог видеть, - это чтобы он таскал ее повсюду. Но она также не смогла бы долго выжить при столь большой кровопотере.

Он был слегка удивлен, обнаружив, что его руки совершенно не дрожат, когда он вытаскивал жгут из аптечки. Он провел его под ее правым бедром и вокруг него так высоко, как только мог, и как можно меньше задевая ее раздробленную ногу, и нажал кнопку наддува. Жгут зашипел, набирая давление, и он постучал по прижимной подушечке, наблюдая за цифрами, когда затягивал его достаточно сильно, чтобы замедлить, а затем остановить, сильный поток крови, пульсирующий вокруг сломанной кости, которая пронзила ее кожу. Если он не переусердствует, жгут периодически ненадолго ослабнет, на достаточное время, чтобы кровь достигла тканей ноги, затем снова затянется, но, надеюсь, врачи скорой помощи Твин-Форкс приедут раньше, чем ему придется беспокоиться об этом. Тем временем...

Он использовал универсальный нож, чтобы срезать ветку, которая пробила обшивку сиденья, вытащил ее и отбросил в сторону, затем оторвал достаточно ее рубашки, чтобы добраться до раны в боку. Все выглядело не так плохо, как он думал, но и этого было достаточно. По крайней мере, ветка не проникла в ее брюшную полость, но ребра, которые приняли на себя основную тяжесть удара и, вероятно, не позволили ветке пробить ее насквозь, были сильно сломаны. Он действительно мог видеть два из них там, где в нее вонзилась ветка, и внутренняя сторона верхней части ее левой руки также была сильно разорвана. Рука, казалось, не была сломана - или, по крайней мере, осколки кости не повредили кожу, - но повреждение тканей на конечности находилось слишком высоко для еще одного жгута.

Его глаза были мрачными, когда он распылял коагулянт на обе раны, чтобы остановить кровотечение, он не знал, будет ли этого достаточно, чтобы спасти ее, но больше он ничего не мог сделать, по крайней мере, без еще одной пары рук, и чувствовал себя совершенно бесполезным. Он знал, что сделал все, что мог любой, но он должен быть способен на большее, черт возьми! Какой от него был прок, если он не мог...?

На залитом кровью лице распахнулись фиолетово-голубые глаза. Они были расфокусированы, отслеживая, не видя, но он коснулся ее лица сбоку.

- Труди? - мягко спросил он. - Труди, ты меня слышишь?

- Он улетел на деревья, - голос Труди Франчитти звучал почти спокойно, но как будто она говорила откуда-то издалека. - Он просто влетел в деревья. Это поразило его. Но он улетел на деревья.

- Кто? Кто залетел на деревья, Труди?

Эти голубые глаза медленно моргнули, как будто пытаясь сфокусироваться на нем. Он не знал, слышала ли она его вообще, но потом она повернула голову.

- Стэн, - сказала она все тем же отстраненным голосом, но он был тоньше, ускользал. - Стэн...просто влетел... в... в... - Ее голос растворился в тишине, и глаза Карла горели, когда он убирал окровавленные волосы с ее лба, в то время как Выжившая стояла у основания катапультируемого кресла, любовно прислонившись к нему, и приближающиеся сирены скорой помощи Твин-Форкс завыли позади них.

* * *

Джессика сидела на стуле у кровати, поглаживая древесного кота, свернувшегося у нее на коленях, пока смотрела на мониторы и ждала.

Они с Труди больше не были так близки, как когда-то, и было время, особенно когда Труди так хотела завести собственного "питомца" - древесную кошку, когда Джессика активно невзлюбила ее, почти так же сильно, как Стефани. Но, так же как и Стефани, она была вынуждена изменить свое мнение о другой молодой женщине, поскольку Труди все больше и больше погружалась в "Уайлд энд фри". Джордан Франчитти презирал "кровоточащие сердца" и "маньяков окружающей среды", и он фактически запретил Уайлд энд фри "вторгаться" на его землю. Он, конечно, никогда не скрывал своего презрения к ним, и Джессика видела, какое напряжение это создало между Труди и ее отцом. И ее братьями, если уж на то пошло. Но Труди ясно дала понять, что она знает, что в этом отношении у нее на уме. Учитывая свою собственную большую, шумную, сплоченную семью, Джессика могла только интеллектуально посочувствовать той степени напряженности, которая должна была возникнуть в клане Франчитти, но она стала - неохотно, почти против своей воли - уважать Труди за позицию, которую та заняла. Это не сделало их снова закадычными подругами, но Джессика по своему характеру не могла держать зла на людей, которые хотя бы пытались загладить свою вину.

Вот почему она вызвалась посидеть в отделении интенсивной терапии с Труди, когда та возвращалась в сознание. Это ненадолго, подумала она, наблюдая за мониторами, но пока Труди не показала, что готова к этому, больница не собиралась впускать в ее палату никого, кроме персонала. Кроме того...

Голова Труди шевельнулась на подушке. Кончик ее языка облизнул губы, и ее глаза открылись. В течение трех или четырех секунд они только тупо смотрели в потолок, но затем медленно сосредоточились.