Новый курс или кривая дорожка? Как экономическая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию

Одним из наиболее последовательных критиков Тагвелла был сенатор от штата Виргиния Гарри Бёрд. Зарождение и развитие их спора весьма примечательно. Бёрд был родом из старой виргинской семьи, которая к началу 1900-х годов переживала тяжелые времена. В 1902 г., в возрасте 15 лет, Бёрд бросил школу, чтобы взять на себя руководство терпевшей убытки газетой отца «Винчестер Ивнинг Стар». Чтобы вытащить газету из долгов, Бёрд работал с утра до ночи и за это время усвоил хорошие методы ведения бизнеса: «Нередко мы немного запаздывали с выпуском газеты, потому что мне приходилось прочесывать весь город, чтобы наскрести шесть долларов на выкуп печатной бумаги из залога». Но Бёрд сделал газету прибыльной, а в возрасте 19 лет арендовал яблоневый сад и тоже сделал его прибыльным. В течение двух последующих десятилетий он занимался покупкой яблоневых садов и продавал сотни тысяч бушелей яблок, став одним из крупнейших поставщиков яблок в Америке. В результате Виргиния стала конкурировать со штатом Вашингтон за славу главного штата по производству яблок[151].

Выращивание яблок было рискованным бизнесом, и через много лет Бёрд начал нести убытки. Ранние заморозки, жаркие летние сезоны, град и насекомые – все они словно сговорились, чтобы превратить жизнь агрономов-яблоневодов в кошмар. Бёрд экспериментировал с распылителями, обогревателями (в случае заморозков), научным фермерством и крупнейшим холодным овощехранилищем в стране. Хранение в холоде позволило Бёрду контролировать температуру и количество кислорода таким образом, чтобы сохранять свои яблоки и иметь возможность продавать их в лучшие времена. Бёрд всегда платил конкурентоспособную зарплату, потому что ему были нужны добросовестные рабочие, чтобы собирать яблоки тщательно, паковать их аккуратно и точно сортировать для торговли[152].

Великая депрессия почти разрушила бизнес Бёрда. Так, к 1930 г. он экспортировал 75 % своего урожая, прежде всего в Британию и Германию. Но меры, принятые международным сообществом в ответ на тариф Смута—Хоули, закрыли для Бёрда многие рынки и вынудили его торговать внутри страны. Американцы предпочитали более красные и сладкие яблоки, и Бёрду пришлось изменить свою стратегию выращивания, чтобы угодить американским вкусам. Кроме того, в августе 1934 г. страшный ураган уничтожил три четверти урожая в одном из его крупнейших садов. И все же он отказался воспользоваться программами Нового курса. Он все-таки взял кредит в Корпорации финансирования реконструкции, но не принял почти 200 000 долл. федеральных субсидий за свои яблоки. «Мне было бы очень неприятно увидеть любые яблоки, к выращиванию которых я имею хоть какое-то отношение, проданными государству», – заявил Бёрд. Но чтобы оставаться на плаву, Бёрд расплачивался с некоторыми работниками натурой – и все равно в некоторые годы нес убытки. В 1920-х годах он платил сборщикам яблок по 2,50 долл. в день, но в 1933 и 1934 г., когда тяжелые временя и плохая погода разрушили его сады, ему пришлось снизить оплату до 1 долл. за десятичасовой день.[153]

Когда Тагвелл приехал в Виргинию, конкурируя на рынке труда с помощью своих разнообразных экспериментов по переселению, Бёрд был раздражен. Тагвелл мог позволить себе платить больше, потому что у него был бюджет 250 млн долл., и ему никогда не нужно было показывать прибыль. Сам жизненный опыт и образ мыслей у Тагвелла и Бёрда разнились. Бёрд пошел работать в возрасте 15 лет, чтобы изучать бизнес и добывать средства к существованию. Тагвелл окончил школу, затем колледж, получил ученую степень и сделал преподавательскую карьеру. Бёрд в лучшие годы зарабатывал десятки тысяч долларов, но нес убытки, когда саранча, мыши, заморозки и град уничтожали его яблоки. Тагвелл получил кабинетную работу в Вашингтоне, где мог ужинать с президентом и тратить доллары налогоплательщиков так, как считал нужным. Если бы Тагвелл устал от этого или от активной критики Бёрда и его сторонников, то, по словам министра внутренних дел в администрации Рузвельта Гарольда Икеса, его ждала гарантированная преподавательская работа в Колумбийском университете, приносящая стабильный и надежный доход 9000 долл. в год, благодаря которому он входил бы в 3 % американцев с самой высокой заработной платой[154].