Новый мир. № 11, 2002

Мы не беремся разрешить данную дилемму. Вместо этого попробуем оценить обоснованность некоторых претензий телесного подхода на радикальный разрыв с идеями своего антагониста-прародителя — вычислительного подхода. В своем новаторском пылу «телесники» корили «вычислителей»: в вашей теории есть лишь последовательность статических состояний, но нет подлинного динамического движения; вы хотите заставить живой мозг размеренно «тикать», как процессор компьютера с заданной тактовой частотой, в то время как работа мозга протекает непрерывно, подобно бурлению реки, согласно общезначимым динамическим законам.

А к чему недвусмысленно подводит сам Варела? Что мозг именно «тикает», что он может обрабатывать информацию лишь дискретно и для этого специально дробит на порции, квантует ее. Время нейрофизиологических процессов движется скачками: кадр восприятия синхронен внутри себя, внутри его «ничего не происходит». Внутри синхронности нет длительности — длительность существует только в отношении последовательности сменяющих друг друга, хотя и синхронных внутри себя состояний.

Нечто текучее в одном отношении, в одном масштабе увеличения (происходящее на киноэкране в целом) предстает как дискретное в другом масштабе (поделенность на кадры). Каждый отдельный кинокадр, если снова сменить увеличение, проявляет свою зернистую структуру, а если вглядеться в сшивку между кадрами восприятия в мозгу, то между стабильными плато можно наблюдать интенсивные динамические процессы разрушения и последующего упорядочивания, через которые происходит перетягивание из кадра в кадр.

Поэтому разумным, видимо, было бы избегать абсолютизации как аспекта непрерывности и текучести, так и аспекта дискретности когнитивной активности вообще. В каждом из подходов есть свое рациональное зерно, и путь вперед пролегает через их продуктивный синтез.

9. Иные временн`ые размерности

Стоит приглядеться, как лесная птица стремительно и безошибочно пропархивает через сложное сплетение веток, как муха успевает улететь на середину комнаты, пока ваша занесенная над ней ладонь не прошла и трети расстояния, или, наоборот, маленький, но медленный комар не успевает ничего сообразить, прежде чем от него останется мокрое место, — и на ум приходит мысль: все они живут в каких-то других скоростях; если гипотезу кадров распространить и на них, то «киноленты» в их познающих телах бегут существенно быстрее или медленнее.

Действительно, опытные данные показывают, что длительность стандартного человеческого кадра восприятия не абсолютна и не общезначима. «Некоторые млекопитающие способны различать как неодновременные звуковые сигналы в пределах порядка 2–3 миллисекунд на шкале 1:10'[32], — пишет Варела. А раз у них иная скорость восприятия, то они должны несколько иначе воспринимать все окружающее. Феномен синергизма познающего существа и его среды обнаруживает здесь свой новый, весьма любопытный аспект. Субъект вырезает себя из среды, как и контур самой среды, не только через свои потребности и побуждаемые ими действия, но и через свойственную ему временнýю размерность восприятия. С иной временнóй размерностью он бы ощущал, имел вокруг себя иную, буквально неузнаваемую для другого временнóго „снимателя“ среду.»

По Бергсону, главная особенность и сила живого заключается в способности трансформации той временнóй длительности, которая предлагается ему неживым, физическим окружением. Отвечать на воздействие немедленной реакцией, которая воспринимает тот же ритм и продолжается в той же длительности, — в этом состоит основной закон косной материи. О живых существах можно сказать, что независимость их воздействия на окружающую материю укрепляется все более и более по мере того, как они освобождаются от ритма, в котором движется материя.

Бергсон ставит и обсуждает в порядке мысленного эксперимента вопрос о различных временн`ых длительностях и возможности их трансформации.