Новый мир. № 11, 2002

В своей первой работе — «Опытах о непосредственных данных сознания» (1889) — он старается представить себе сознание, которое было бы способно в едином восприятии охватить всю круговую траекторию небесного тела. Мы видим траекторию падающего метеорита как единую и слитную линию, хотя сама по себе она делится на бессчетное число физических моментов, говорит Бергсон. Но если ужать воспринятое в еще большей степени, то можно увидеть как единую и слитную годовую траекторию Земли. С точки зрения концепции кадров, один кадр был бы столь растянут (длительностью в один год), что вмещал бы в себя всю круговую траекторию как единую синхронную картинку, она вписывалась бы для такого кадра в единый миг. «Можно представить себе много различных ритмов, более медленных или более быстрых, которые измеряли бы степень напряжения или ослабления тех или иных сознаний и тем самым определяли бы соответствующее им место в ряду существ… Разве вся история в целом не могла бы вместиться в очень короткий промежуток времени для сознания более напряженного, чем наше, которое присутствовало бы при развитии человечества, как бы сжимая это развитие в крупные фазы эволюции?»[33]

В сущности, ничего непредставимого в этом нет: все видели замедленно снятые или ускоренно пущенные кинокадры, где облака бешено плывут, сливаясь в единый поток, автомобили, точнее, огоньки от них вытягиваются в единую линию, находясь в пределах растянутого кадра одновременно и у одного светофора, и у другого.

Бергсон проводит и противоположный мысленный эксперимент — не виртуальное сжатие, а растяжение длительности. Он пишет о колебаниях, создающих впечатление красного цвета: «Если бы мы могли растянуть эту длительность, то есть переживать ее в более медленном ритме, разве мы не увидели бы по мере замедления ритма, как краски бледнеют и расплываются в последовательные впечатления, еще окрашенные, конечно, но все более и более приближающиеся к тому, чтобы слиться с чистым колебанием?»[34]

Интересны в этой связи свидетельства об опыте принятия психоделиков, собранные в начале 60-х годов Тимоти Лири — одним из главных экспериментаторов и теоретиков психоделической культуры. Они удивительно сходны с мысленным экспериментом Бергсона о постепенном размывании воспринимаемых качеств в волны при воображаемом растягивании длительности восприятия.

Под воздействием психоделических препаратов наподобие ЛСД наступает стадия, когда «субъект видит не объекты, а паттерны световых волн. Он слышит не „музыку“ или „имеющий какой-то смысл“ звук, а акустические волны. Внезапно его осеняет откровение, что все ощущения и восприятия основаны на волновых вибрациях. Мир вокруг него, который прежде казался твердым, на самом деле всего лишь игра физических волн»[35]. «Распад формы на волны может стать самым страшным переживанием для человека, величайшим эпистемологическим откровением»[36].

Карлос Кастанеда передает опыт приема псилоцибина, содержащегося в определенном виде грибов (называемых им «дымком», поскольку он сушил, растирал их и курил), испытанный его наставником, мексиканским шаманом, и им самим. Опыт свидетельствует об изменении у человека временнбой размерности восприятия, а именно — его ускорении. «Для колдуна все имеет смысл, — продолжал он (шаман. — Е. К., А. Т.). — Дыры есть не только в звуках, но во всем, что нас окружает. У людей просто не хватает скорости, чтобы уловить их, и потому они идут по жизни без защиты. Черви, птицы, деревья могут сообщить нам невероятные сведения, если достичь скорости, на которой их сообщение становится понятным. Для этого и используют дымок: он разгоняет человека»[37].

По многочисленным жизненным свидетельствам, восприятие и двигательные реакции ускоряются и в экстремальные моменты жизни, перед лицом смертельной угрозы. Приведем одно из таких свидетельств, содержащееся в воспоминаниях Эрнста Кренкеля, знаменитого радиста, которому довелось не только работать на Северном полюсе, но и полетать на дирижаблях. Он рассказывает, как однажды рулевое управление дирижабля отказало и их понесло прямо на какую-то колокольню, но в последний миг он догадался всем телом налечь на провисший трос и тем самым чуть-чуть сдвинуть руль. «В этом ослабевшем рулевом тросе я с какой-то непостижимой для самого себя быстротой разглядел один из очень немногих шансов на благополучную встречу с землей. Как всегда в такие минуты, когда сознание работает с невероятной быстротой, время словно растягивается, помогая выбрать и реализовать наиболее правильное решение»[38].