Новый Мир ( № 11 2002)

И. Роднянская.“Белая лилия” как образец мистерии-буфф. К вопросу о жанре и типе юмора пьесы Владимира Соловьева. — “Вопросы литературы”, 2002, № 3, май — июнь.

О “может, самом парадоксальном из всех текстов Соловьева, как философских, так и поэтических”, не усвоенном ни в соловьевском “кругу”, ни среди почитателей. Первое в истории литературы серьезное исследование пьесы Соловьева посвящено памяти новомирского сотрудника, историка-архивиста Александра Алексеевича Носова.

Дина Рубина.Иерусалимцы (четки). — “Дружба народов”, 2002, № 7.

“Три резервиста, отпущенные на субботу, лежат на весенней травке в Саду Роз, неподалеку от Кнесета. На газете перед ними — остатки только что съеденного солдатского пайка — банки из-под тушенки, скорлупки от яиц. Лежат, беседуют — о чем могут беседовать сорокапятилетние отцы семейств? — о расходах на свадьбу дочери, о банковских ссудах, о растущих ценах на бензин...

На дорожке появляется группа туристов явно из России — паломники, все в крестах, бороды лопатой... Проходя, неодобрительно смотрят на солдат, и один замечает громко:

— У-У! Лежат загорают, агрессоры сионистские, убийцы, людоеды!

Один из резервистов приподнимается на локте и говорит по-русски лениво и доброжелательно:

— Да вы не бойтесь, проходите. Мы уже предыдущей группой туристов пообедали...”

А. И. Селиванов.К вопросу о понятии “ничто”. — “Вопросы философии”, 2002, № 7.

Доктор философских наук, профессор, начальник кафедры социально-гуманитарных дисциплин Уфимского юридического института МВД России предупреждает: “...понятие „ничто” дает для материализма возможность избежатьскатывания(курсив мой; тут, кажется, Владимир Ильич-то и подмигнул.— П. К.) в идеализм (или в религию), тем самым спасая бытие как самодостаточную реальность. Поскольку материализм, радикализующий бытие и исключающий из рассмотрения „ничто”, на деле все сильнее востребует Бога как в теории, так и в практике, тем самым эволюционируя в сторону идеализма”.

Михаил Синельников.Там, где сочиняют сны. — “Знамя”, 2002, № 7.

Главы из воспоминаний “Принесенные ветром, или Таш и Тоголок”, которые выходят отдельной книгой. Печатаются: “Тарковский и Ахматова”, “Тарковский и другие о Заболоцком”, “Тарковский и Твардовский” и “Отец и сын”. Всё вокруг фигуры любимого поэта.