Новый Мир ( № 11 2007)

Когда мне снова удалось выглянуть, остались только доски. Сдирая истлевшую кожу, батюшка всасывал ее, как спагетти. Остальные члены общества, привалившись к стеллажам или просто лежа, находились в состоянии прострации. Кто-то спал, кто-то мычал. Мужик в роговых очках сосредоточенно шарил языком во рту, выуживая остатки трапезы.

На лице Председателя выступил пот, появились морщины. За несколько минут он постарел, обрюзг.

На лице Председателя выступил пот, появились морщины. За несколько минут он постарел, обрюзг. И превратился в другого человека.

 

45

Он сидел у церковной ограды, привалившись к решетке. Ватник, кепка. Стакан для милостыни. Я опустился на корточки, заглянул под козырек.

Он сидел, сложив рукава тулупа, и смотрел на улицу пустыми глазницами. Я решил взять его к себе. “Чего он тут мерзнет?” Не бомж ведь какой-нибудь, нищеброд. “Святой человек, церковник”.

Первые дни провел на балконе, но вскоре там не стало житья от ворон. Они садились итянули жилы,буквально. Так Николай — я решил назвать его по нашей церкви — оказался в комнате, в плетеном кресле. Вместо ватника укутал его в плащ, серыйDiesel. Нацепил ему шапку с наушниками.

На всякий случай сбрызнул коньячным спиртом.

Так у меня появился сожитель, слушатель. Существо, которому я, как Робинзон, мог рассказывать все.

Однажды, спьяну, я вызвал проституток. Сначала они отказывались, скандалили. Наконец, за тройную плату, одна согласилась — и стала перед ним мастурбировать, в то время как я занимался другой.

В остальное время смотрели в телевизоре дорогу. Надо сказать, зима на экране давно кончилась. Теперь сухой грунтовый тракт петлял среди курганов. Иногда между холмами мелькала большая вода, озеро или море. Виднелись плавни, которые нагибает ветер.

Ночами я зажигал ему свечку, а сам смотрел в окно. Город, лежавший по ту сторону, казался вывернутым наизнанку, швами наружу. Под одной Москвой, новой и глянцевой, фальшивой, открывалась другая, живая и непредсказуемая. И затягивала меня, поглощала. Когда и почему я стал человеком этого города? Когда сделал шаг в сторону — и попал в его лабиринты?

Теперь это не имело никакого значения.

 

46

Я уже говорил, что в нашем доме имелось окно, где никогда не зажигали свет, не менялось положение шторы. По моим подсчетам, эта комната располагалась как раз между квартирой соседки и моим жилищем.

Странно, что я ни разу не вспомнил про дверь в кладовку.

Протолкнул жгут зубной щеткой, из-под двери выстрелила полоска света.

Я присвистнул: “Вот тебе и кладовка”.