Новый Мир ( № 11 2010)

Для меня главным в этом собрании стал первый том, где напечатаны художественные произведения Жаботинского, в том числе роман «Пятеро». Переиздавался он в последнее время неоднократно, но так получилось, что прочитал я его только теперь, в этом самом первом томе. Как-то казалось, что ситуация слишком понятная: вождь сионизма, блестящий трибун, на досуге, отдыхая от разъездов по миру и трудов по организации Еврейского легиона, еще и прозу пописывал. Мало ли мы знаем таких литераторов – Менжинский вон тоже по молодости под одной обложкой с Кузминым печатался. Не читал же я «Роман Демидова» (что, впрочем, тоже не повод для хвастовства) – чем «Пятеро» лучше? В общем, чтобы дальше не распространяться: «Пятеро» – удивительная элегия Одессе рубежа веков, с прозрачным языком, точно простроенным сюжетом и пронзительной лирической нотой – оказались одним из лучших читанных мной романов, притом совершенно не этнографическим, а абсолютно «общечеловеческим», ровно той книгой, про которые в блогах пишут «читать всем».

Но объективно, разумеется, значение этого собрания вовсе не в первом томе, в котором помещены известные вещи, пусть и сопровожденные содержательным комментарием, а в следующих, где впервые с такой полнотой собрана публицистика Жаботинского. Парадоксальная ситуация: оказывается, большая часть статей сионистского лидера написана мало того что по-русски, но еще и на русском материале, по российским поводам. Странно, конечно, что при всей известности и популярности Жаботинского все это никогда не переиздавалось. Причина, видимо, в том, что изучался Жаботинский преимущественно в Израиле и США, а ранние его тексты разбросаны по одесской, петербургской, итальянской периодике, откуда их не то что никто не извлекал – и искать-то там вплоть до нынешнего собрания не всегда догадывались. Однако факт есть факт: наследие Жаботинского, ранее перепечатывавшееся лишь в незначительной своей части, наконец представлено во всей возможной полноте. Причем в полноте, превышающей не только известные сборники, но и существующие библиографии, – при составлении собрания проведена большая работа по сплошному прочесыванию газетных подшивок, атрибуции анонимных и псевдонимных текстов.