Новый Мир ( № 12 2009)

Что примечательно сегодня: литературоведение ищет не столько новые объекты исследования (привлекательны прежде всего имена первого ряда – неисчерпаемый источник для демонстрации собственных находок), сколько новые методы и ракурсы, сближающие филолога с философом. Это относится к трем книгам, представляемым ниже, но в первую очередь – к книге О. Меерсон, итожащей прежние ее работы. (Нелишняя справка: автор – университетский профессор в США, жена православного священника, мать троих детей; труд ее посвящен «учителю» - Роберту Белнэпу, выдающемуся американскому достоевисту.)

Вот кто понял Бахтина, что называется, адекватно! (И даже – в духе его «оправдания», «бахтинодицеи».) Поэтика персонализма – это поэтика уважения автора к личности своих героев, подобная «уважению» Творца к любой личности человеческой в ее самобытии и свободе. Притом Меерсон расширяет область такой персоналистской «постановки» персонажа: если Бахтин очерчивал ее границы вокруг прямого или косвенногословадействующего лица, то исследовательница учитывает и зрящийглазгероев, даже когда их слово не вклинено в речь повествователя или рассказчика. Вместе с тем она совершенно справедливо указывает на наличие верховного ценностного взгляда самого автора произведения - как конструктора и сопоставителя чужих точек зрения по ходу сюжета[16], - тем самым освобождая «полифонию» Бахтина от привкуса релятивизма и противясь «агностической» догме Ролана Барта о «непознаваемости автора из текста» («Автор присутствует в своем тексте < …> не только нарративно, но и, в первую очередь, структурно»).