Новый Мир ( № 12 2010)

Это от него — «очень вредного человека», по определению головастиков, унаследовал Максим Т. Ермаков роковое свойство своей головы. Действие временами переносится в прошлое, в эпоху стахановского движения. Знатного забойщика Валерия Ермакова уговаривают вступить в партию, а он отказывается учить «Краткий курс...». «Почитай, в конце концов не по-французски написано», — уговаривает упрямого стахановца партийный руководитель, но вредный «чуждый элемент» ёрнически обещает выучить лучше французский, чем «Краткий курс...». Взбешенный партиец неожиданно соглашается.

Так в повествовании появляется барышня, преподавательница рабфака, похожая на «блеклый дух исчезнувшей петербургской квартиры», — бабушка Максима. Череда картинок прошлого из жизни бабки и деда, России тридцатых годов проносится перед Максимом Т. Ермаковым — то ли в бреду, то ли в приступе ясновидения. Хорошие страницы, плотные, волшебно материализующие реальность и полные горького юмора. Мне кажется, даже пристрастный критик Сергей Беляков одобрил бы их яркую изобразительность и своеобразную оптику, в которой узнается оптика автора «Стрекозы...».

Меняется и взгляд автора на Максима Т. Ермакова. Писательница сначала гнала, подхлестывала сюжет, придумывала его неожиданные повороты, населяла роман узнаваемыми персонажами. Теперь лимит действующих лиц заполнен, можно посмотреть на Максима Т. Ермакова и попристальнее. Персонажи романа все статичны, включая государственных головастиков.

А вот Максим Т. Ермаков меняется.

Сначала этот заурядный офисный мышонок с его мечтой об удобной норке и сытой жизни не вызывает никаких симпатий. Потом выясняется, что он способен чувствовать, что он может испытывать тоску и даже отчаяние. Потом в его поведении появляется какая-то бесшабашность, трусоватый Максим Т. Ермаков покупает спортбайк: несколько страниц, посвященных укрощению мотоцикла, который ведет себя как необъезженный конь, то и дело норовящий встать на дыбы, написаны прекрасно. «Встречка состояла из ослепительных расплавленных пятен, взмахов пролетающего воя, гудков, а своя полоса, когда удавалось на нее попасть, — из расставленных в шахматном порядке, почти неподвижных задних бамперов и торчавших отовсюду зеркал». Именно так и должна выглядеть скорость.