Новый Мир ( № 12 2010)

Потом оказывается, что равнодушный ко всему обладатель легкой головы способен полюбить. Короткая история любви и женитьбы Максима на Маленькой Люсе, потерявшей сына, любви, начинавшейся с сострадания, с жалости к ее беде, должна бы окончательно очеловечить героя и подготовить финал.

Но вот с финалом все же что-то не срастается. Автор заставляет героя, никак не желавшего пожертвовать собой ради спасения некоей части человечества, застрелиться оттого, что в теракте погибает его беременная жена. Все это, конечно, сопровождается умело расставленными психологическими ловушками. Главный головастик сообщает, что, дескать, ошибка вышла: Максим Т. Ермаков вовсе не объект Альфа, а самый обычный человек. Тут-то герой романа, почувствовавший себя свободным, и стреляет себе в голову.

Впрочем, как недовольно произносит дед Валера, встречая в ином мире только что застрелившегося внука, «обвели тебя твои прогнозисты вокруг указательного пальца». Действительно: они и теракт, в котором погибла Малень­кая Люся, подстроили, и расчетливо Максима Т. Ермакова дезинформировали. «Надо было снять блокировку, которая образовалась у объекта на наше прямое вмешательство», — объясняет один головастик другому. То есть в итоге получается ровно так, как хотели спецслужбы: герой стреляется.

А Мак­сим Т. Ермаков, полагая, что он вершит выбор своей судьбы свободно, в действительности выполняет намеченную для него программу.

Автор, конечно, хозяин своему герою, но тут, похоже, попал в собственную ловушку: столь убедительно изобразил эгоцентризм и броню себялюбия Максима Т. Ермакова, что потом сам же не смог ее пробить. С трудом верится в решимость обладателя легкой головы покинуть этот мир вслед за погибшей женой. Процесс превращения офисной мыши в человека, способного к глубоким чувствам и эмоциям, явно не завершен.

Не стоит тащить роман Славниковой в пантеон «литературы больших идей», над которым еще давно посмеивался Набоков. Свобода воли, свобода выбора, человек и власть — все эти вполне серьезные вопросы обыгрываются здесь в сниженном виде. И тем не менее легко читающийся роман имеет, конечно, двойное дно, содержимое которого, как это и положено, обнаруживается не сразу.