Новый Мир ( № 2 2008)

Если раньше очевидным было, что Ромео и Джульетта являются тинейджерами с проблемами, соответствующими их возрасту, то теперь Илья Ильич Обломов, приближавшийся в романе к возрасту Христа, выглядит недавним выпускником театрального института.

Молодые да ранние — некогда им быть детьми — рождаются уже практически взрослыми инфантилами. За редкими исключениями в виде вот такого Илюшеньки Обломова, который не может забыть детства, где ему было спокойно и уютно, вот и не торопится повзрослеть.

Жду, когда же “женовачи” поставят своего “Гамлета”.

Присматриваюсь к актерам с примерной прикидкой ролей, и самая великая пьеса в истории театра вполне расходится по студийцам… Очень, между прочим, своевременная и актуальная, можно сказать, документальная пьеса, предназначенная в первую очередь для подрастающего поколения.

Да и “женовачи” вполне к ней готовы. А?

 

“Захудалый род” Николая Лескова в постановке Сергея Женовача

Светлое чувствородится так:сцена всегда светла ярким светом, когда не затемнена, полутона или тени отсутствуют. Минимум декораций (сводимых к функциональному заднику), минимум предметов, антуража, из-за чего сцена просторна. Чиста. И, из-за мощного света, кажется стерильной.

Мироустройство спектаклей, происходящих “у всех на виду”, рождает ощущение полной открытости. Минимальная дистанция между зрителями и актером мирволит ощущению творения на глазах.

Конструкции “женовачей” способствуют не сокрытию и закрытости, но, напротив, полной вовлеченности в простор. Никакой пространственной глубины такое существование не предполагает: все на виду, якобы без тайн; волшебство начинает рождаться на пустом месте — все вокруг подчеркивает:на пустом месте,из воздуха. Из кислорода, голодного до человеков.

Теплокровные, живые да горячие тела студийцев оказываются единственными складками на этой бязевой накрахмаленной простыне.

И возникает зазор между пустотой окружения и сложностью кружения, разыгрываемых страстей, прямолинейностью и четкостью бинарных оппозиций — черное/белое, свет/тьма, движение/статика, “хорошее” и “плохое”…

При том, что хронотоп (как и должно быть свойственно постановкам прозы) как “Захудалого рода”, так и других спектаклей студии путаный и непрямой, оставляющий ощущение незримого лабиринта. Невидимые тоннели возникают и плетутся из цветущей сложности актерских рисунков, проживания внутренних подробностей и сложностей взаимоотношений с партнерами.

Эпический “Захудалый род” наиболее четко показывает механизм превращенияпрозыв сценический текст, в драматургию.