Новый Мир ( № 2 2010)

А вот теперь вернемся в Россию. Понятно, что в прежние времена гибель райцентров и городов-миллионников, райкомов и крайкомов под огнем марсианских треножников или в объятиях монстров из глубин вряд ли пропустила бы цензура, и изживать военные-послевоенные травмы массовому сознанию приходилось как-то иначе. (Как — другой разговор, скорее всего, таким изживанием стали сами фильмы о войне и стране-победителе, поскольку архетипически этот сюжет соответствовал все той же схеме, недаром враг в самых популярных текстах был деперсонифицирован — «темная сила», «проклятая орда». Замечу еще: чем такой фильм схематичнее, условнее, мифологичнее, тем сильнее катарсис — «Проверка на дорогах» или «Двадцать дней без войны», скажем, тут не подойдут, а вот «Падение Берлина» — в самый раз.)

В разгар «застоя» (и, что симптоматично, накануне вторжения в Афганистан) у нас появился первый фильм-катастрофа, знаменитый «Экипаж» Александра Митты (1979) — аналог «Ада в поднебесье». Разве что в американском фильме горел небоскреб (микромодель американского социума) и пытались спастись оказавшиеся в нем люди, в нашем же фильме «гражданский» самолет хотя и с трудом, поврежденный, но все же отрывался от чужой земли, буквально горящей у него под шасси. «Экипаж» — фильм, не спорю, замечательный. Но с тех пор прошло ровно тридцать лет.

С одной стороны, то, что на нас не падает гигантский метеорит, не нападают монстры, мы не тонем и не горим, — вроде бы и неплохо (напомню, сюжеты такого рода появляются в точках сборки — вернее, перемонтировки наново — национального сознания). С другой стороны, с тех пор, как был снят «Экипаж», нам что, так ни разу и не потребовалось разобрать, почистить и собрать себя заново?

Так вот, с моей точки зрения, отсутствиезначимых(я могу с ходу назвать одно-два исключения, но главное — они все равно «не на слуху», не стали культовыми) романов-катастроф, а главное, фильмов — симптом скорее тревожный. Теоретически хит, равноценный «Экипажу» (или «Гибели Японии»), должен был появиться в начале 90-х — на сломе эпох, как способ психотерапевтического изживания прошлой и воссоздания новой национальной идентичности.

Но не появился.

Как не появился и позже.