Новый Мир, 2000 №03

Книга возбуждает естественное, но несколько подавленное вековой академической ученостью желание понять, что же, собственно, хотел сказать Платон. “Не аутентичность корпуса составляет сегодня существо платоновского вопроса, — утверждает автор, — но историческая уникальность платоновского идеализма и прежде всего — как это ни парадоксально — философский смысл той платоновской интуиции, которая стоит за центральным словом всего корпуса, а впоследствии и всей европейской философии — за словом „идея””.

Наконец, эта книга сделана красиво. В том смысле, в котором математики говорят о красивом решении задачи. И красиво написана — в обычном смысле этого слова. (Не стоит, по-моему, репрессировать этот эпитет хотя бы сейчас, во времена узаконившего себя уродства.)

Есть верная культурологическая примета: если появляются радикально новые прочтения Платона, значит, жди больших перемен. Это предчувствие мне кажется впечатляющим итогом знакомства с исследованием, которое — отважусь сказать — станет рубежом не только в отечественной платонистике.

Александр ДОБРОХОТОВ.

 

Т. Ступникова. “...Ничего кроме правды...”

*

Т. СТУПНИКОВА. “...Ничего кроме правды...”. Нюрнберг — Москва. Воспоминания. М., “Русские словари”, 1998, 199 стр.

Все дальше в прошлое уходят события, прямо или косвенно связанные с периодом Второй мировой войны, редеют и ряды непосредственных свидетелей и участников этих событий. Одно из них — это Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками, продолжавшийся без малого год (с 20 ноября 1945-го по 1 октября 1946-го). Об этом процессе за минувшие десятилетия написано множество книг — мемуары, научные труды, изданы целые тома документов, стенограмм заседаний Международного трибунала и т. п.

Казалось бы, тема полностью исчерпана. Но вот недавно появилась небольшая книга воспоминаний Татьяны Ступниковой “...Ничего кроме правды...”. Имя автора читателям едва ли известно. Это естественно. Перед нами записки одной из советских переводчиц-синхронисток, работавших на Нюрнбергском процессе. Итак, в обширной литературе о работе Международного трибунала точка еще не поставлена.

Что нового добавляет книга Ступниковой к тому, что уже известно читателям об этом “процессе века”? На первый взгляд, почти ничего существенного. Сама мемуаристка во вступлении к своим записям отводит себе более чем скромную роль, заявляя, что присутствовала на процессе только в роли статиста, которому “не положено знать о том, что происходит за кулисами”.