Новый Мир ( № 3 2008)

Кино. Л. и А. А. слушают объявление результатов конкурса. Преподаватель говорит, что Л. заняла первое место, А. А. — второе. Они долго не могли выбрать — работы, по их мнению, равнозначны. Но А. А. поступает в медицинский, а Л. собирается идти в гуманитарную сферу. Поэтому места разделили так. А. А. вскрикивает: “Ура! Я хотела, чтобы было именно так”.

Кино. А. А. и Л. сидят на скамейке возле станции метро “Госпром”. Л. обнимает А. А.

А. А. По-настоящему Л. простила меня только в марте после конкурса. Она сказала какую-то глупость вроде “я не знала, что ты способна на такие жертвы”, она обнимала меня, я стеснялась и была совершенно счастлива.

Воспроизведение файла заканчивается. А. А. ищет следующий файл. “N_v_lesu.avi”.

Н. была моей одноклассницей, более взрослая, чем все мы, — старше, кажется, на полтора года. Она постоянно встречалась с мальчиком. Она знала все то, о чем мы только начали мечтать. В переписке мы пришли к тому, что хотели бы попробовать поцеловаться, выпили пива и поцеловались в лесу, недалеко от школы. Она была худой, соченьбольшой грудью. Я потрогала ееоченьнерешительно. На правой ее груди был засос. Странно, файл не запускается.

В руках у А. А. появляется маленькая книга стихов “Бедные белые люди”.

Это — моя первая книга, изданная в 2005 году. Большинство стихов в ней написаны в 2004 году. Мы будем читать одно стихотворение вслух.

Невидимые голоса-комментаторы.

Август. Тонкие рожки троллейбуса, падая,

раздражают бороду с коричневым дипломатом.

Дама делает мелкие шажки

к выходу.

Манная каша сбегает. Л. сбегает. Лето сбегает.

Целый год мы ходили взявшись за руки.

Я выдумывал невероятные истории, чтобы добиться ее объятий.

Я не знал, что обнимать можно просто так.

Она знала. Мы отличались, потому что

просто с ней я был немножечко мальчиком, а она была девочкой,

думающей, что я девочка.

У меня до сих пор хранятся сотни школьных записок,

добрая половина которых — мои монологи:

то я писал, что размышляю о самоубийстве,

то назывался Ставрогиным, мечтающим укусить за нос

самого себя.

Когда директор вручал мне золотую медаль, он подмигнул.

Я был уверен в его невысказанных мыслях:

“Мы даем эту медаль тебе за твои больные фантазии,

рожденные ради момента утешения,

когда ты надевал собственную подругу, как платье,

которое никогда не носил, —

видимо, бессознательно компенсируя

и это желание, кроме безусловно главного”.

Я тогда покраснел, как замечания по поведению в моем дневнике,

но достойно кивнул и принял заслуженную награду.

Я — награжденный солдат белый, солдат черный.