Новый Мир ( № 4 2008)

Во-первых, его отношение к языку, напоминающее отношение Данта. <…> Дант понимает, что напыщенная речь ведет в тот же Ад, в котором мучаются грешники его Комедии. Кажется, что иногда он потворствует своему искушению, во всяком случае, в первой части Комедии, но борьба длится, и нечто похожее происходит с Оденом: аскетизм противоборствует распущенности. Он слишком хорошо знал, что такое лживо-убедительные речи, он был современником Нюрнберга 1934 года и всех кошмарных последствий фашизма и сталинизма. Язык — сложная и опасная вещь. Оден работает с ним словно бы в асбестовых перчатках, оберегая себя и читателя от ожогов.

Другая причина „отказа от полета” — в том, что Оден определял как „слезы вещей, наша смертность, поражающая в самое сердце”, и это более субъективная, что ли, причина. Когда читаешь Одена и даже его поздние риторические стихи, все равно невозможно не расслышать голос любви из его раннего стихотворения „Когда я вышел вечером пройтись по Бристол-стрит...”, голос, возвещающий, что любовь будет длиться до тех пор, пока Китай не встретится с Африкой, река не перепрыгнет гору, а семга не запоет, — то есть бесконечно. На что следует мрачное замечание городских часов: „Время тебе неподвластно”.

И в ранней, и в поздней лирике Оден, по сути, — вечный идеалист любви, знающий, что она смертна, как смертны все вещи в мире (его собственная любовь была невероятно трагична), что любовь есть жесточайшая из экзистенциальных шуток. Джеймс Меррилл как-то сказал, что стихи Одена написаны на бумаге, сию секунду просохшей от слез. Как говорила все та же Эмили Дикинсон, „боль проходит и обретает спокойную форму”” (из предисловияВладимира Гандельсмана).

Константин Паустовский.Золотая нить.(Неизвестный Паустовский).— “Мир Паустовского”, № 25 (2007).

Окончание этого феноменального раннего сочинения К. П. предваряет статьяГалины Корниловой“Путеводная нить писателя”, в которой с уверенностью говорится, что в современной русской литературе нет столь яркого и жесткого сочинения (за исключением А. Солженицына) о русско-немецкой войне 1914 года. Проза и впрямь поразительная — живописная, пахнущая, осязательная. Написанная по следам событий (в которых Паустовский участвовал), она печатается здесь по материалам РГАЛИ и сопровождается факсимильным воспроизведением страниц рукописи.

Владимир Полушин(Москва). Самый знаменитый земляк. — “Лоза”, Тирасполь, 2007.