Новый Мир ( № 4 2008)

О знаменитом художнике Михаиле Ларионове, родившемся в Тирасполе и увековечившем во множестве работ город, 215-летию которого посвящен выпуск альманаха.

Михаил Пришвин: неизвестный фотограф.Из архива Л. А. Рязановой, наследницы М. М. Пришвина. — “Русский репортер”, 2008, № 3 (033).

Гениально схватившие время снимки. Я долго не мог оторваться от парного фотопортрета: хорошо одетые мужчина и женщина с восхищенно-устремленными взглядами и подпись: “Вольнонаемные сотрудники на строительстве Беломорско-Балтийского канала. 1933”. Серия “Чекисты”.

Захар Прилепин.Все лучше и лучше. — “Дружба народов”, 2008, № 1.

“<…> Все появившиеся в последние времена подборки Геннадия Русакова были столь же мощны, как и все стихи его, что читал я в последние годы. Купил сборничек Анны Русс и убедился, что эта замечательная, умеющая так тонко иронизировать (что русской поэзии мало свойственно) девушка — лучшая поэтесса в современной России. Книжка „13 дисков” Михаила Щербакова еще раз убедила меня, что это, пожалуй, самый недооцененный поэт в современной России, мастер, мастер и еще раз мастер.

И есть еще два имени, которые я считаю своим долгом назвать, эти люди также пишут стихи: зовут их Арсений Гончуков и Анна Матасова. Гончуков живет в Нижнем, Матасова — в Петрозаводске. Гончуков сочиняет рваные, вывернутые наизнанку, кровоточащие, жуткие тексты, несколько за пределами литературы находящиеся, но настолько самобытно, самоценно, со звериным чутьем сделанные, что литература просто обязана расправить щедрые крылья и срочно разобраться с этим первобытным, восхищающим меня явлением, согреть его своим животворящим теплом.

Книга его называется „Отчаянное рождество”.

Что касается Ани Матасовой, то это как раз осененная ангелом русская классическая поэзия, совсем не ученическая, с пряным вкусным вкусом и запахом: знаете, как иногда, оголодав, в зимний день прикоснешься лицом к ржаным сухарикам и почувствуешь разом и жизнь, и почву, и судьбу, — вот такие вот стихи. Новая подборка ее вышла в № 10 журнала „Наш современник”, спешите видеть.

Ну а боль уходящего года: знакомство с поэзией Анатолия Кобенкова, которого я, к несчастью своему, узнал, только когда он умер. Подборка его стихов в „Дружбе народов” потрясла меня.

В той своей посмертной подборке он пишет о некоей спасающей нас книге, о том, что свет, „которым она поддержана, мог бы согреть державу… Впрочем, уже и державы, как и читателя, нет”.