Новый Мир ( № 4 2008)

Сладили. Русские деньги решили дело. Для коллекции. Плюс тройная плата за номер. Сержант ведет, в лес сворачиваем. Хилтон у них там, что ли? Стемнело. Вынули фонари, идем. Справа лес, зубами скрипит. Слева луг, огоньки зажглись, плавают, перемещаются. Кто? Олени, говорит, маленькие, пятнистые. Хрюкнуло из обочины. Отпрянули. Кабан в луче, матка, трава кишит малышами. — Не опасно, — сержант говорит, не оборачиваясь, — полудикие. — Что значит полу? — спрашиваю. — Давно они здесь, — отвечает.

Пришли. Изба в небе, на длинной ноге, на свае, оплетенной лестницей. Спокойной ночи, говорит, и исчез во тьме. Подымаемся. Вновь этот страх змей вернулся. Тут юг, тут они не ложатся в спячку. Тянешь руку к перекладине, и черт его знает, за что берешься. Еще и таблица та, у полковника, очень кстати. Вошли. Света нет. Воды тоже. Окно без стекла. Избу покачивает на ветру. Из-под ног уходит. Держись за стену. Узкий балкон по периметру, без поручня, все прогнило. Ветви деревьев по избе мажут. Мы чуть ниже верхушек. Как в скворечне. Вниз свечу: матка стоит, роет. Свечу в крону: тявкнула... Обезьяна? Легли. Дощатый настил и одно одеяло в дырах, изодранное. То есть, скорее, дыры в нитках. Голос твой среди ночи: слышишь? Там, в углу, какая-то тварь роется. Пока нашарил фонарь — стихло. Мешок разорван, печенье сгрызла и полбанана. Чьи зубы? Мангуст? Крыса? Может быть, обезьяна? Уже не спим. В пять на развилке ждет проводник. Бэби его зовут. Местный. Ребенок, что ли, нас поведет в джунгли? Стоим, зябко, зыбкая темень, туман стелется. Идет. Ростом ребенок, голый, тряпка на бедрах, бос, тесак в руке, полуметровый. Потом спросили — сколько ему. Пятьдесят семь. Идем по тропе: он, за ним ты, потом я. Светает. Он похож на часы песочные, исполинские, этот бамбук, в стекле паутины, патины. Кучи помета слоновьего, свежего. Бэби тычет в него тесаком, принюхивается. Только что, говорит. Там, и сворачивает в сторону. Стадо оленей вспугнули, метрах в пятнадцати. Тихо идем, с подветренной. Озерцо в чаще. Домик на сваях, каменный, смотровая башня. Вся в проломах, искореженная, сваи согнуты так, что домик висит над водой, как на сухожильях, на арматуре. — Слон, — говорит Бэби. — Очень опасно. Слон и медведь. — А кобра? — спрашиваю. — Да, королевская, очень опасно, не уступит дорогу. Но днем, сейчас холодно. — Третий час ходим. Морочит голову. Знает, где неопасно, туда идет. Ну да, зачем ему? Олени, помет, ревуны в кроне, и хватит. Вышли, расплатились. Нет, спасибо, вечером не пойдем с ним.