Новый Мир ( № 4 2011)

[7]Дзюба  И. «Самашедчість» как сопротивление абсурду. —«День», 2010, 30 —  31 декабря.

[8]«Сучасна [современная] українська література», сокращение на столько общеупотребимое, что оно постепенно теряет уничижительную коннотацию.

[9]Востро-дискуссионном ключе и по-русски: Булкина  Инна. Записки городского невротика. (Не)литературный скандал. Более информативно и по-украински: С л а в і н с ь к а   І р и н а. Хто образив Ліну Костенко?.

МАРИЯ ГАЛИНА: ФАНТАСТИКА/ФУТУРОЛОГИЯ

МАРИЯ ГАЛИНА: ФАНТАСТИКА/ФУТУРОЛОГИЯ

 

САМОЗВАНЦЫ, МУЧЕНИКИ, УЧЕНИКИ

 

Или еще немного об «Остромове»

 

Смутные времена вызывают к жизни самозванцев. И настоящих, оставивших след в истории, и литературных.

Иногда из мутного потока истории выныривали весьма странные фигуры. Несколько Лже-Неронов, два Лжедмитрия (был еще и третий, некий Сидорка); Пугачев, выдававший себя за императора Петра III, супруга Екатерины Великой, лже-княжна Анастасия… Политические авантюристы, использовавшие чужие титулы в своей игре — когда крупной, а когда и мелкой, материально-корыстной…

Это только верхний слой, исторические сливки. А есть еще самозваные знахари, лекари, шарлатаны, маги, гадалки, банкиры, принцессы с далеких островов — частью сохранившие себя для истории, частью нет, не столько сливки, сколько пена, поднимающаяся и опадающая, но никогда не исчезающая до конца.

Для писателя фигура самозванца обладает неотразимой привлекательностью — самозванец «не встроен» ни в одну структуру, он — протей, принимающий любые формы, трикстер, взламывающий любые рамки. Писатель более благосклонен к заведомым самозванцам, чем власти или одураченные самозванцами простые граждане. В сущности, в обыденной жизни наше сочувствие, как заметил Никита Елисеев в своей рецензии[10], было бы не на стороне блестящего авантюриста Остапа Бендера, а на стороне одураченной им мадам Грицацуевой, так хотевшей простого женского счастья.

Но литературный самозванец привносит дополнительные степени свободы, он — воздух в плотной ткани бытия, некий зазор между возможным и сбывшимся…

Неудивительно, что в этот зазор порой лезет всяческая мистика.

Странные превращения самозванцев в «Журавлях и карликах» Леонида Юзефовича, живописующих, казалось бы, более чем прагматичную эпоху «первоначального накопления» 90-х, — лишь один и вовсе не исключительный пример.