Новый Мир ( № 5 2005)

“Мы не просто захвачены действием фильма [„Русский ковчег”] — мы удивительно четко осознаем свою „включенность” в его „реальное время”, это наше собственное реальное время, полтора часа нашей жизни. Мы можем выходить из кинозала, возвращаться туда — но это не отменяет синхронность происходящего на экране и нашей собственной жизни: возникает непреодолимое ощущение того, что фильм продолжается и в наше отсутствие (идея уже не столько лейбницианская, сколько берклианская). <…> отсутствие склейки не позволяет нам „выключиться” из фильма в какую-то другую „картину мира”, оно настаивает на том, чтобы мы досмотрели до конца, пока плавным наездом на пейзаж, открывающийся в окне, мы не будем выведены в другое, последнее время этого фильма — внеисторическое и внеличностное время пейзажа, неизменно пребывающего на своем месте до тех пор, пока земля не остынет и „времени больше не будет””.

См. также: “Элементы юмора присутствуют во всех моих картинах в той или иной степени, но с иронией у меня наименее мирные отношения. Иногда я тяжело воспринимаю иронию в сценариях Юрия Николаевича [Арабова] — когда ирония тотальна, великолепно литературна и это не всегда переносимо на экран”, — говоритАлександр Сокуровв беседе с Антоном Долиным (“Никакого Дьявола в мире нет, есть человек и Бог” — “Газета”, 2005, 9 февраля).

См. также: “В наше время, когда человек практически ничего не читает, ничем не интересуется, кроме визуального товара (я имею в виду плохие американские и европейские фильмы), происходит страшная тотальная подмена. И если сам человек ничего в своей жизни не сделал, не открыл, не выучил, не понял, кинематограф может только усугубить его дикость. Я придерживаюсь той позиции, что всего объяснить нельзя. Кино не может взять на себя функции тотального просветителя”, — говоритАлександр Сокуровв беседе с Марией Дубовой (“Если вы не нацист, то поймете любую культуру” — “Новые Известия”, 2005, 16 февраля).

Яков Гилинский.Судьбы либерализма в России: размышления профана. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“Одним из системообразующих факторов современного общества является его структуризация по критерию „включенность/исключенность”(inclusive/exclusive). <…> Так вот, по мнению профессора Ф. Бородкина, свыше 50 % населения России — „исключенные” <…> то есть люди, вынужденные существовать на обочине жизни, не будучи включены в активные трудовые, социальные, политические, культурные процессы”.