Новый Мир ( № 6 2011)

Но термин «химерная проза» пробился и стал общепринятым. В результате множества дискуссий и уточнений его основной смысл все же удалось определить — насколько это вообще возможно для такого зыбкого понятия.

Химерная проза мифологична — и не только потому, что опирается на фольклорные образы: нередко сам ее мир существует вполне «по Элиаде» или «по Леви-Строссу». Так, в романе «Дом на горе» (1983) Валерия Шевчука снова и снова, в каждом поколении, повторяются встречи девушек с чужаками: одни приходят из долины, просят воды и остаются в Доме навсегда, другие же возникают неизвестно откуда, зачинают сыновей и исчезают в никуда. Бытовое и чудесное в химерной прозе сосуществуют, перетекая друг в друга, причем чудо далеко не всегда имеет фольклорное происхождение: возможна и буквализация метафор (в «Ирии» (1974) у Владимира Дрозда на вербе растут груши, коровы летают, а в корыто можно нырнуть с головой). Нередко встречается и бурлеск — но это скорее дань традиции, восходящей к Котляревскому, а от него к барокко; это признак стилевой широты, а не врожденная черта. Собственно, и «чудо» не является непременным признаком: формально текст может быть вполне, скажем так, правдоподобным — однако некое ощущение причудливой искаженности все равно возникает, как, например, в романе Василя Земляка «Лебединая стая» (1971), едва ли не первом «химерном» сочинении после Ильченко. Или же: «Я, Богдан» (1983) Павла Загребельного — вполне традиционный исторический роман, но повествователь в нем — памятник Хмельницкому, стоящий на киевской площади.

И наконец, еще одна черта — пожалуй, единственно неотъемлемая: поэтичность стиля, едва ли не стихотворная плотность письма, к чему украинская литература всегда тяготела, но именно в химерной прозе достигла наибольшего сгущения. Да и не только литература: на химерную прозу оказал огромное влияние кинематограф Довженко, а «поэтическое кино» 1960—1970-х — не просто параллельное явление, но еще одна ветвь той же традиции. «Тени забытых предков» Сергея Параджанова (1964), экранизация мифопоэтической повести Коцюбинского, стала одним из важнейших, смыслообразующих явлений украинской культуры (см. нашу февральскую колонку); «Пропавшая грамота» (1972) Бориса Ивченко — одна из лучших киноверсий Гоголя; «Вавилон-ХХ» (1979) Ивана Миколайчука — экранизация уже упомянутой «Лебединой стаи».