Новый Мир ( № 6 2012)

Однако рядом с темой противостояния традиции у Подороги постоянно проводится идея поиска иной траектории. Так, поэтическое косноязычие («остраннение») для Андрея Белого — «это отказ от литературного языка-нормы в пользу другого, неведомого языка, который еще предстоит создать. Идеальное косноязычие какутопия нового языка». А образвестникау обэриутов — это представление о возможности существования на границах миров, попытка взгляда на принципы человеческого существования (разумеется, включающие и литературные каноны) из пространства, не подчиненного этим законам и потому не обремененного противостоянием им: «Обэриутский жест — очаг бессмыслицы, он самоценен, событиен и поэтому не нуждается в интерпретации („смысле”), он — ни для чего, он — просто открытие новых возможностей существования предметов и тел, погрязших в скуке времени и поэтому неподвижных и мертвых. <… > То, что я читаю, не предназначено для понимания, не понимать — вот то, что нужно удерживать, читая Введенского или Хармса. Надо заметить, что филологическая жажда понимания намного сильнее философского любопытства. Тактика комментария остается прежней — создать условия для понимания непонятного, найти в любом непонятном основу для будущего объяснения и уточнения, ссылки или параллели». В первом томе «Мимесиса»  эта мысль развивалась на базе текстов Достоевского: «Мы начинаем слышать голоса, как если бы они приходили к нам изнутри, из каких-то потаенных глубин нашего молчания»[18].

Тема трансгрессивного жеста, выхода в (до)языковое Ничто никоим образом не может быть ограничена коммуникативными кодами культуры, аналогиями и влияниями, наоборот — речь идет об указании на их пределы, на поиск того, что предшествует им[19]. И в таком случае мотив искажения, «остраннения» реальности и противостояния традиции начинает выглядеть второстепенным средством для философского поиска. Исследование Подороги лишь подступает к этим темам, в связи с чем возникает вопрос о мнимой всеохватности концептамимесиса[20]и методованалитической антропологиидля рассматриваемых проблем. Однако особенностью исследования Подороги оказывается его отчаянное намерение остаться при анализедругой литературына привычной территории коммуникативных стратегий[21], аналогий, влияний и подражаний.