Новый мир

— Вот ты, блин, баран упёртый. Парни, остаётесь с ним. Хвостовой тягач тоже за Ратмиром, — чуть не крича, ответил Михаил.

— Спасибо, останавливаемся парни. Не расслабляться, — сказал я и приготовился…

Заметив, что мы останавливаемся, те машины потихоньку затормозили.

— Удачи, парни, — сказал я, увидев, что из тех машин вышли два человека и направились в нашу сторону с разведёнными руками, — я пошел. Не стреляйте зазря.

Пройдя метров пятьдесят, чтобы парням, если что, было удобно отстреливаться, я стал дожидаться…

— Здравствуйте, — начал разговор я, когда они подошли,- рассказывайте. Кто вы, что, чем живёте.

— Здравствуйте, мы из Непряхино, вы его проехали не так давно. Я директор местной школы. Ну и так сложилось, руководитель выживших. Достаточно быстро мы объединились, и твари практически никого не съели. Потом их количество возросло, а потом стали появляться и бандиты, уничтожали тварей и требовали за это то еду, то технику. В итоге, у нас практически не осталось еды и мало дееспособных мужчин, потому что при сопротивлении нас старались ранить, а не убить. И это все на глазах у детей, которых у нас очень много, рядом два детских лагеря, турбаза, и плюс на лето сюда детишек отправляли. Вчера вечером бандиты приехали на этих трёх автомобилях, всего впятером, хотели обзавестись женщинами. Мы их убили. Сейчас ждём мести остальных бандитов. Поэтому, пожалуйста, спасите детей.

— Интересно. Минутку, — сказал я и, достав рацию, заговорил:

— Михаил, пришли к нам броневики, которые не забиты, тут больше ста детей. Прием.

-Прием, Михаил. Прием.

— Похоже связи нет. Тогда послушайте меня. Вчера к нам приехали бандиты, на пяти джипах, мы их перебили. Восемнадцать человек. Вечером нагрянули ещё пятьдесят семь, их уже ожидала та же участь. Если это те же бандиты, то, вероятно, они больше не приедут. Это первое. Во-вторых: я руковожу поселением, нас больше тысячи человек. И мы принимаем к себе всех желающих при условии корректного поведения и посильного вклада в наше общество. А работы у нас крайне много. За убийства, дебоши, попытки изнасилования и тому подобное мы расстреливаем не щадя никого. Тех, кто изначально заявляет, что так жить не хочет, мы снабжаем и отпускаем. Оружие, правда, только американское даём. Нам оно ни к чему, и патронов они потом не найдут. Поэтому подумайте, если хотите, можете переселиться к нам.

— Мне необходимо обсудить это. Если это не выдумка, то прекрасно. Но у некоторых из бандитов было именно американское оружие. Я понимаю, что вы за них не в ответе, но люди должны об этом знать. Поедете с нами в поселок? Правда, уже вечереет, и вы, я так думаю, ночевать тут не планируете. Постараемся быстро решить все.

-Хорошо, едем.

— Ну что парни,- начал я, вернувшись в автомобиль.- Мы сейчас едем к ним. Не знаю, как вы действовали до этого, но мы поступаем именно так: помогаем людям отбиться от серых, при необходимости объясняем наши правила, как вы сейчас слышали. Не зря же я передатчик зажал на рации. А также помогаем им перебраться к нам при желании. Вы, если хотите, можете в тягач пересесть, вдруг ловушка. Они пока ещё идут к машинам, время есть.

— Думаю, это лишнее. Мы с тобой.

Через десять, ну может двадцать, минут мы были возле школы в посёлке. Люди, которые были вокруг, обречённо следили за тем, как мы подъезжали, однако расслабились, увидев, кто вышел из первых автомобилей. Через несколько минут всё поселение собралось в здании школы. Детишек выпроводили на улицу. Что обычно делают дети, когда видят военную технику? Правильно, лезут её изучать. Водитель, в принципе, был только рад этому. Скучно ему там одному, бедолаге. Но развлекать ему пришлось их недолго. Уже через пятнадцать минут к нам вышел мужчина, с которым я разговаривал на трассе.

— Мы единогласно решили согласиться на все ваши условия, если всё, что вы сказали действительно правда. Пойдёмте, посмотрите на наше поселение и скажете, что нам делать дальше…

Зрелище внутри было действительно удручающим. Люди в синяках, ссадинах, перевязанные, перебинтованные, у многих кровоточащие раны под повязками. К некоторым из них, невзирая на кровь, жались дети. Даже вояки Михаила украдкой вытирали скупые слезы.