Новый Мир ( № 9 2008)

Писать детские стихи не проще, чем взрослые. Здесь ограниченность средств почти предельна. Ничего нельзя прятать, не2 на что тонко намекать, потому что твой читатель должен получить все и прийти к тому единственному выводу, который предполагается рациональной схемой.

Это не исключает, а, напротив, предполагает очень высокое версификационное мастерство. “Федорино горе” Корнея Чуковского — один из версификационных шедевров русской поэзии XX века, а недостатка в великих мастерах в этом веке не было.

Книгу Заходера открывает стихотворение “Дом Гёте говорит”:

Что вы встали у ворот?

Здесь для всех свободный вход!

Заходите смело в дом —

Для того и двери в нем!

Бойкий дробный хорей. Детский легкий стишок. Но можно вспомнить и притчу Франца Кафки из его романа “Процесс”: “И привратник, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот еще успел услыхать ответ:

„Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного. Теперь пойду и запру их””. Но войти в этот “свободный вход”, который только для тебя и предназначен, не так-то просто. Для этого нужно уметь читать стихи, а это трудное искусство, о чем Заходер говорит много и увлеченно.

У Заходера есть поэма совсем недетская, которая, вероятно, в силу чисто жанровых причин публиковалась в его книжках, рекомендованных “для младшего школьного возраста”. Это — “Почему деревья не ходят”. Она написана тем же размером, что и бунинский перевод “Песни о Гайавате” Генри Лонгфелло. Это поэма об искушении свободой — о том, что за собственную свободу ты обречен платить несвободой и даже смертью других. Она не входит в рецензируемую книгу, но, как мне кажется, она очень важна для понимания творчества Бориса Заходера. Я кратко напомню ее сюжет. Ива просит Землю отпустить ее корни, чтобы она смогла

отправиться к морю. И Земля ее отпускает. И когда остается совсем недалеко до моря, Ива чувствует странную тоску, на что Земля ей говорит: “Это — голод”.

Знала ты закон Зеленый.

Есть другой закон — Звериный,

Правит он на свете всеми,

Кто выходит на дорогу!

И когда к Иве прижимается олененок, Земля говорит:

— Это он — твоя добыча!

Ешь его! Чего ж ты медлишь?

Разорви его на части!

Крови досыта напейся!

Утоли сосущий голод —

И живее вновь в дорогу!

И, услышав это слово,

Ива что-то простонала,

Дрожь прошла по телу Ивы,

Корни с судорожной силой

В землю влажную вцепились,

Ветки гибкие поникли...