Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ)

Я знаю лишь одно — мне понадобилось менее секунды, чтобы поднять оружие, навести прицел в центр его корпуса и нажать на курок, а затем повторить это движение еще дважды. Гиперзвуковые пули пробивали тело, почти не теряя своей колоссальной скорости, не причиняя видимых увечий, за исключением хирургически аккуратных входящих и выходящих отверстий, одно напротив другого, соединенного тоненьким тоннелем, прорезающим ткани, рассекающим кровеносные сосуды, проходящим сквозь внутренние органы. Сержант был прав. В этом не было ничего эффектного. Это было обыкновенное убийство, простое и эффективное. Человек с автоматом был мертв еще до того, как его тело грузно повалилось на песок. А я утратил к нему интерес еще раньше, зафиксировав обостренным «Валькирией» снайперским зрением, что нанесенные раны абсолютно летальны.

Движение началось по левую руку от меня. Один из силуэтов с мешком на голове, плетущийся ранее с обреченно опущенной вниз головой, неожиданно воспрянул. Оттолкнув от себя легионера из группы «Сильвер», отвлекшегося на стрельбу у себя за спиной, силуэт отчаянно рванулся в мою сторону. Я навел на него прицел, но уже через несколько шагов ничего не видящий вокруг себя человек споткнулся, упал прямо в песок и скрючился в позе зародыша, ожидая, похоже, когда на него обрушится град ударов. Или?!

— Граната! — крикнул предостерегающе боец из «Сильвера» в тот же миг, когда все мы услышали характерный щелчок выдергиваемой чеки.

Среди заложников прокатился вопль ужаса. В ту же секунду легионер из моего отделения, Дир, словно хоккеист, с разбега налетел на пытавшегося подняться камикадзе и мощным ударом приклада по голове отбросил его на добрый метр прочь. Мешок спал с головы, открывая всем лицо чернокожей девушки с грубыми простецкими чертами, ошеломленными от полученного удара глазами и большим кровоподтеком на щеке. Однако я не смотрел на это лицо, ничему не удивлялся. Ноги сами собой несли меня вперед, к маленькому металлическому предмету, оставшемуся на песке после того, как Дир смел в сторону оставившего его человека. На ходу нагибаясь, правой рукой я крепко схватил холодный гладкий предмет с земли, сделал быстрый разворот, словно метатель ядра на соревнованиях — и запустил свою ношу очень-очень далеко в сторону западной оконечности поселка. Я не знал, хватит ли у меня времени — действовал машинально.

Оказалось, времени хватило. Прошло не менее двух секунд, прежде чем «лимонка», превратившаяся в маленькую точку где-то высоко в небе метрах в шестидесяти от нас, наконец разорвалась, подобно праздничному фейерверку. С криками ужаса заложники повалились в песок или скрылись за спинами легионеров. Я оставался стоять прямо. Расстояние было уже слишком большим, чтобы кого-то из нас могли достать осколки наступательной гранаты. До нас могли бы еще достать осколки оборонительной гранаты, но поверхность у той была бы шероховатой, а не гладкой, а у гранаты у меня в руке — была гладкой.

— Черт возьми! — позабыв о своей набожности, приобретенной, видимо, во время сидения в подвале, со смесью ужаса и восторга орал мужик из «Глобал Секьюрити». — Ты спас нас! Спас нас всех!!!

А журналист все продолжал орать о своем, как бы не поняв, что он только что был на волосок от смерти:

— Скажите ему прекратить! — кричал он, тыча пальцем в Дира, который хладнокровно и сильно колотил прикладом террористку, отчаянно пытавшуюся отползти и закрыться от него руками. — Это же женщина, вы что, озверели?!

— Эй, да она только что чуть нас не взорвала, недоумок!!! — заорала на него одна из заложниц, прекратив затяжной истошный вопль, начатый ею в тот момент, когда прозвучала слово «Граната». — Она нас всех хотела убить, ты, кретин!!!

— Уведите отсюда этого сукина сына, пока я его не прикончил! И остальных тоже, да поживее! — крикнул первый сержант Колд, и дюжий боец из «Сильвера» вновь потащил за собой упирающегося журналиста. — А шахидку пока не трогать, она может что-то знать. В сарай ее!

Когда активистку ФАР подняли с пола и поволокли к сараю, мы могли увидеть ее лицо, уже покрытое ссадинами от ударов приклада, но все еще горящее ненавистью. Черты лица африканки были по-деревенски грубы и неприглядны: шероховатая обветренная кожа, крупный мясистый нос, выпяченная губа, густые сросшиеся черные брови. В носу было продето несколько позолоченных колец, которые сейчас окрасились в красный цвет из-за хлынувшей из носа крови. Девка попробовала гордо выпрямить спину, но один из легионеров грубо подрубил ее под колено и вместе с товарищем потащил к сараю, как мешок с картошкой. Ни на кого из «Железного Легиона» ее бравада не способна была произвести впечатления. За одним исключением.