Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)

— Наверняка это все пройдет, как только мы перестанем принимать стимуляторы.

— Полностью перестанем? Это возможно? — удивился рядовой.

Я не слишком уверенно покачал головой. Этот парень задавал мне такие вопросы, будто я сам Господь Бог. Наверное, он так и воспринимал меня, своего капитана. Думал, что я всегда знаю, что делать, и что у меня всегда есть ответы. Приятно, наверное, думать, что хоть кто-то рядом понимает, что происходит.

— Сейчас я надеюсь только на то, что нам еще представится возможность подумать об этом, Питер. Что бы там не ждало нас дальше, хочется увидеть это «дальше». Только и всего.

Сам не заметил, как назвал его настоящим именем. Раньше со мной такого не было. Как не было и подобных разговоров. Я понимал, что не стоит привязываться к людям, которые в любой момент могут погибнуть. А для этого не стоило знать их прошлого, не стоило называть настоящим именем…

«К черту эти правила!» — раздраженно отбросил эти соображения я. — «Сегодня мы либо умрем, либо победим и вернемся домой. Так или иначе — к черту это все!»

— Сложно не согласиться с вами, капитан.

Парень ответил на мое предыдущее утверждение, хотя ответ хорошо подходил и к моей невысказанной мысли. Если он и заметил что-то странное на моем лице, или удивился, что я назвал его не по позывному, а по имени, то не подал виду. Хороший он все-таки парень. Смышлёный. Жаль будет, если он погибнет.

В этот момент вдали раздался особо мощный взрыв, обагрив горизонт угрожающим отсветом и содрогнув землю под ногами. Над головами с оглушительным свистом пронеслись сверхзвуковые бомбардировщики — отбомбившись, они возвращались на аэродром.

— Держись поближе ко мне, рядовой, — хлопнул я его по плечу. — Не лезь на рожон.

— Как скажете, сэр.

— Идем.

§ 12

Перед металлической дверью, ведущей в огромный бункер, выдолбленный прямо в скале, толпились, прислушиваясь к звукам бомбардировок и вдыхая морозный воздух, десятки людей. Примерно каждый второй носил боевой костюм Легиона, другая половина принадлежала к специалистам второго эшелона — робототехникам, инженерам, связистам, операторам боевой техники и другим тыловикам. Взгляды легионеров были спокойными, остекленевшими. Они хранили гробовое молчание, балансируя на грани реальности и медитативного транса. Их тыловые коллеги, не употребляющие боевых стимуляторов, напротив, были возбуждены — курили, болтали не умолкая, вздрагивали от взрывов, все время нервно топтались на месте. Глядя на это, даже сложно поверить, что на передовую вот-вот предстоит отправиться первым, а не вторым.

— Вторая волна бомбардировщиков возвращается, посмотрите…

— Вот-вот отдадут приказ, я вам говорю!

— Господи, это правда произойдет сегодня! Храни нас Господь!

— … еще могут отменить. Так уже бывало. Вот помните?..

— Черт возьми, поверить не могу, что мы можем вернуться домой!..

Обрывки голосов тыловиков проносились мимо моих ушей. Растолкав их, не особо церемонясь, и обменявшись кратким, но преисполненным скрытого значения взглядом со своим заместителем, лейтенантом Айроном, с которым мы вместе воевали уже больше двух лет, я вошел в бункер.

В просторном помещении пусковой зоны народу было как в метро в час пик. Легионеры, как водится, молчаливо стояли или сидели на корточках у стен, собравшись кучками, или методично разминались прямо в боевом снаряжении. Тыловики — суетились вокруг гигантских электромагнитных катапульт, каждая из которых стоила миллионы фунтов. На катапультах разместились прямоугольные контейнеры из черного металла, похожие на гробы для великанов. В какой-то степени эти контейнеры и были гробами. По крайней мере, они могут стать ими для многих из нас.

— Господи, да я бы скорее позволил убить себя, чем согласился бы влезть в эту штуку! — донесся до меня приглушенный шепот кого-то из тыловиков.

— Ага, — таким же шепотом поддакнул ему товарищ. — По неофициальной статистике, не для прессы, летальность среди личного состава при приземлениях капсул превышает 2 %. Прикинь?! Один из пятидесяти склеивает ласты! А травмируется — вообще каждый десятый. Сумасшествие!

— Да уж. Поэтому их и применяют только ЧВК.

При воспоминании о тех четырех случаях в моей жизни, когда мне приходилось бывать в десантных капсулах, особенно о первом из них, сразу разболелась голова. Более неприятного, опасного и вредного для здоровья способа транспортировки живых существ еще просто не изобретено. Но садистские капсулы — это единственная возможность для первой волны десанта добраться к цели живыми. Попробуй мы высадиться с конвертопланов или прыгнуть с парашютами, нас наверняка уничтожили бы в небе.

Новомосковские системы противовоздушной обороны были спрятаны под толщей скал буквально на каждом шагу, готовые в течение пары секунд высунуться на поверхность. Наверное, ни одно место в мире не было защищено таким плотным кольцом систем ПВО. Как бы яростно мы не терзали евразийцев бомбардировками, мы не способны были уничтожить их все.