Новый Мир ( № 1 2002)

— Простите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь! Вот вам за труды! — протянул мне бумажку — двадцать долларов — и побежал трусцой.

С плохо скрываемым омерзением я взял деньги. Вот так! Уделал. За весь мой самоотверженный труд!

Взлетел в номер к себе как птица, взял из сумки последнюю бутыль коньяку, к Любке поднялся. Обида, говорят, хорошо стимулирует секс. Спорный тезис.

Открыла. Но очков не сняла — как бы показывая, что не оторвется от дела ради такой чепухи.

— Ну что, опять наксерился? — проговорила она.

— Странная терминология. — Я стал вдруг очень обидчив.

— А что же с тобой?

— Вот. Подарок. От чистого сердца оторвал! — Я протянул ей бутылку.

— ...Попозже, ладно? — тронула за локоть меня.

Всюду бумаги разложены — даже на койке. Правильно она называет себя: ради денег крикнутая! Бумаги оглядел.

— Нулей-то, нулей-то! Что икры!

— ...Хочешь икры?

— Нет! — ответил я гордо.

— Тогда давай работать! Садись.

Посмотрел на экранчике у нее... наполняет, видимо, свой журнальчик “Загар” — уже по всем пляжам раскинутый.

— Как лучше, — спрашивает, — магазин “Шило и мыло” или “Хоз-Мари”?

— Оба лучше.

— Да. Ты сегодня не в форме... А это как: “Подарки любимым по разумным ценам”?

— Гениально!

— Тогда садись за компьютер, пиши: “Овнам сейчас... рекомендуется получение взятки в особо крупных размерах”... Есть тут один такой. Ну что?

— Не буду!

— Тогда раздевайся.

— Это другой разговор.

— Стоп! Не надо.

— Пач-чему?

— Да так. Не стоит. Гляжу я на тучные поля за окном и думаю: что от тебя тут будет? Град? Ураган? У тебя ж так потрясения отмечаются?

— Да ну... ты преувеличиваешь!

— Я — нет. Ты — да. Одевайся!

Потом выпили с ней просто так и валялись, отдельно.

И солнце, в море садясь, руками разводило: а что делать?

— Семинар — дрянь, — с горечью сказал ей я. — Какое он отношение к этой жизни имеет?

— А давай скажем все, что о них думаем, — но через недельку?

— А не забудем?

— А забудем — совсем хорошо! — снова уселась за компьютер.

— На тебя заглядевшись учтиво, застрелился проезжий корнет! — проговорил я и вышел.