Новый Мир ( № 10 2007)

Но говорит этот юный Адам каким-то суконным языком: “Прости меня, Лярокк! — воскликнул он, подходя. — Меня вдруг пронзило острейшее, просто непреодолимое желание присоединиться к вашей компании. Надеюсь, не прогоните?”

В этом романе вообще что-то случилось с аксеновским языком. Он, впрочем, и раньше не был особым стилистом — брал свое на сюжетном уровне, но здесь, где сюжет развивается вяло, стали наглядны чисто стилистические огрехи. Иногда, читая, думаешь: может, это написано сначала на английском, а потом на русский это перепирал какой-нибудь голодный студент? Надо же было так описать внешность героя: “<…> лицо его головы не содержало ни единого „пирсинга” в том смысле, что ни единого колечка не замечалось ни в ухе, ни в носу, даже ни на одной из его бровей”. С лицом у Аксенова вообще какие-то странные проблемы: “Из-за подголовника правого переднего сиденья выглянул профиль Ашки. Он с улыбкой смотрел на меня, словно женский портрет Пикассо”. Пикассо Пикассом, но я как-то ежусь, представляя себе “лицо головы” или “профиль”, который “выглядывает”, да еще и “с улыбкой смотрит”. Как-то я еще не готов воспринять кубизма в языке, да еще если этот кубизм попадается мне в самых необязательных, “служебных”, соединительных тканях текста.

Ну ладно, о стилистике, может быть, еще вспомним. Но Аксенов где-то к сотой странице продрался-таки сквозь орнаментальные тамарисковые заросли к сюжету, то есть в расслабленных мозгах Базза Окселотла что-то такое забрезжило. Честно говоря, прием Аксенов использовал нехитрый и давно известный — автор и его герои живут в одном пространстве, и непонятно, кто кого выдумывает. Герои то следуют авторскому замыслу, то капризничают, вовлекая автора в собственные авантюры с непредсказуемыми последствиями, идет этакое взаимное перетекание творческой энергии.

Фильм такой есть, очень симпатичный, “Обыкновенное чудо”, который Марк Захаров снял задолго до перестройки. Там Олег Янковский играет Волшебника, который сначала придумал историю, а потом в нее сам ввязался. Вот так и Базз Окселотл.

А про что история? Да, собственно, про восхождение и падение Михаила Ходорковского (в романе его зовут Геном Стратовым). Автор может сколько угодно говорить, что он не имел в виду никого конкретно, что он пишет про “комсомол”, который странным образом сумел воспитать в своих недрах будущих блестящих олигархов 90-х, но против текста не попрешь — там явный Ходорковский, хотя на окраинах романа появляется и некий Одорковский со сходной биографией.