Новый Мир ( № 10 2007)

Ты живешь, осуществляя план,

Рыночным, холодным любопытством

К людям, книгам, сплетням и делам.

Кроме любопытства ледяного,

Ничего иного своего,

Впрочем, это для тебя не ново,

Знаешь сам, что нету ничего.

Ощущаешь сам — и это чувство,

Вожделенью лютому назло,

Долю вносит в околоискусство

И в неподалекуремесло.

Аксенов несколько раз намекает, что этот роман — завершение, это последний роман трилогии, а два первых написаны были когда-то для денег и для детей. Честно говоря, помню только одну вещь из тех времен — “Мой дедушка памятник”, а дальше что-то еще игривое типа “Джин Грин — неприкасаемый”, который, впрочем, сочинил Гривадий Горпожакс (Горин, Поженян, Аксенов). Ну да ладно. Я про то, что специально для детей и для денег писать не надо.

Мандельштам, строчкой из которого я назвал этот текст, заканчивает соответствующее четверостишие так:

Все большое далёко развеять,

Из глубокой печали восстать.

Чего и хочется пожелать Василию Павловичу Аксенову.

Александр Агеев.

"Влажноголосый гимн Эроту"

Н. Л. Уперс. Апокрифы Феогнида. Несобранное. СПб., ЗАО “Журнал „Звезда””, 2007, 156 стр. (Литературный альманах “Urbi”. Вып. 58. Серия “Новый Орфей” /23/).

Вы, читая мои стишки, решили

По игривости их, что я развратен?

Целомудренным быть благочестивый

Сам лишь должен поэт, стихи — нимало…

Катулл.

Ах, во всяком слове спит Эрот!

Алексей Пурин.

На обложке этой книги значится: “Н. Л. Уперс. Апокрифы Феогнида. Несобранное”. Открыв, видим эпиграф из Феогнида Мегарского1 в переводе Адриана Пиотровского. Далее следует титульный лист, он раздвоен; слева стоит имя Уперса, справа — название и имя публикатора: “Издание подготовил Алексей Пурин”. Сразу две странности бросаются в глаза. Первая: что такое “несобранное”? Как же несобранное, когда собрано и даже разделено на три части, которым приданы названия, как видим, заглянув в оглавление. Вторая: имя автора почему-то отделено от названия, оно отсутствует на титульном листе, чего не должно быть ни при каких обстоятельствах. То, что восьмистишия, выдаваемые за апокрифы древнего грека, написаны поэтом второй половины XX века, не вызывает сомнения (скрытые цитаты и аллюзии, коими пересыпан стихотворный текст, с первой же строфы об этом свидетельствуют), но возникает сомнение по поводу указанного автора, Н. Л. Уперса. Не игра ли все это?