Новый Мир ( № 2 2000)

ЗА ЧТО? Проза. Поэзия. Документы. Составители В. Шенталинский, В. Леонович. М., “Новый ключ”, 1999, 559 стр.

...“Олимпийским” летом 1980 года я прятался от КГБ по провинциальным углам и на одной из кухонь услышал магнитофонную запись — “подпольный” бард пел:

Решетка ржавая, — спасибо,

Спасибо, старая тюрьма!

Такую волю дать могли бы

Мне только посох да сума.

............................

Не напрягая больше слуха,

Чтоб уцелеть в тревоге дня,

Я слышу все томленье духа

С Екклесиаста до меня.

Задетый за живое замечательными словами, простой, но проникновенной мелодией, я поспешил спросить, кто поет и кто автор. На музыку слова положил Петр Старчик, а вот чьи они? “Какого-то старого зека”. И только теперь, открывая новый сборник стихов, прозы и документов узников коммунистических концлагерей, вижу там и эти стихи и узнаю наконец подробности об их авторе А. А. Солодовникове (1893 — 1974), в Гражданскую войну — деникинце, позже — многолетнем сидельце.

Запоры крепкие, — спасибо!

Спасибо, лезвие штыка!

Такую мудрость дать могли бы

Мне только долгие века.

Стихи и проза данной книги сильны и умны именно этой особой зековской мудростью; у “лагерной” литературы особый “состав”, особая примагничивающая сила. ГУЛАГ породил “дантовские” шедевры Александра Солженицына и Варлама Шаламова, но и многие значительно менее талантливые авторы мудры той же мудростью. Их слово не высосано из пальца, как это нередко бывает с прозой “вольняшек”, а прорастает из опыта, преодолевая при этом литературное дилетантство. Г. Демидов, Я. Браун, Г. Воронская — эти, да и большинство других имен сборника ничего не говорят читателюдотого, как прочитаешь их вещи, и — становятся близкимипослечтения и ознакомления с канвою их судеб. Судеб, заставляющих сжиматься сердце каждого, кто не потерял его в наши последние слишком пестрые годы.

Не все в составе и композиции сборника безупречно: так, два письма Солженицына А. Жигулину почему-то вынесены из раздела “Воспоминания, письма, документы” в раздел “Поэзия”; некоторые аннотации — подписные, некоторые — анонимные. Можно оспорить и включение именно в данную антологию поэмы Николая Клюева “Песнь о Великой Матери” — это вещь совершенно иного размаха и своим чрезмерным в таком контексте удельным весом давит на остальной материал.

...С огромным, никак не меньшим интересом, чем стихи и проза, читается здесь документалистика: ведь беллетризация — не всегда оптимальная форма для зековского опыта, где жизненный факт сильнее художественной фантазии.