Новый Мир ( № 3 2011)

Имя какого страшного, неприкасаемого бога зашифровано для меня в грамматонахТСиТШ? Кому я приношу в жертву свою бессмертную душу и души своих соотечественников? А вы, уважаемые две трети, кому молитесь вы, заслышав, как трут пенопластом стекло? Что это — инстинкты, рефлексы, информация об опасности, затаённая в генной памяти? Какой из зверей Апокалипсиса цыкал зубом, пожирая моего пращура?

Кстати, об Апокалипсисе. Что такое ад, где плач и скрежет зубовный, я узнал в девятнадцать лет, когда уехал со стройотрядом на всё лето на Камчатку. Восемьдесят девятый год — начало эпохи развала и частного предпринимательства; не проработав вместе и недели, разбрёлся кто куда по шабашкам и халтурам и наш отряд. Быстрый и лёгкий заработок я поочерёдно находил, браконьерствуя красной икрой, спекулируя водкой и тайваньской косметикой и катая в нарды морячков — пока не докатился до женской зоны в качестве вольняшки-разнорабочего, откуда чухнул так, что оказался за триста километров от ближайшего населённого пункта, в тайге, на пару с таким же, как я, студентом-филологом, но двумя курсами старше, — гуманистом-гуманитарием, руховцем, отслужившим в Советской армии. Я делал раствор, он клал шлакоблоки — мы строили дом для каких-то новых людей в центре вселенной. Спали в одном вагончике, ели из одной миски, он читал привезённых с собой Маланюка и Терелю, я — купленных в Петропавловске Вежинова и Беккета. Жить вместе нам предстояло два месяца — пока не сдадим объект и не получим деньги.

Первая, вторая, третья ночи прошли нормально, а на четвёртую мой сосед — не помню его имени: Сергей не Сергей, Владик не Владик, нет, не помню — начал во сне скрипеть зубами. Когда скрипят человеческие зубы, кажется, весь мир, затаившись, замолкает: ни один лесной житель не смеет подавать свой голос, когда царь природы человек скрежещет зубами. Подчиняясь какому-то древнему — сродни ударам тамтамов и шаманским пляскам — ритму, человеческие челюсти давят и крошат друг друга, да так и не могут ни раздавить, ни раскрошить. И ты лежишь, как и всякая другая тварь, окаменев от страха и ненависти.