Новый Мир ( № 3 2011)

Я, и сам зарабатывающий немного, как все, никого не виню. Я молча бешусь, но бешусь по-настоящему — до ярости, помутнения рассудка, так, что иногда боюсь за своих досасывающих завтрак соседей по транспорту, к которым я оказываюсь ежедневно прикованным этим временем и местом, боюсь, что их методичное — каждые десять-двадцать секунд — и как бы узаконенное нашей всеобщей нищенской жизнью цыканье когда-нибудь окончательно свинтит мне чердачину, и тогда, уже не отвечая за себя, я вобью им все их аффрикаты, все эти слитные сочетания смычных согласных с фрикативными того же места образования, все эти щелевыетшитсобратно в рот, в горло, в уши, в глаза, в нос — куда достану. Я же живой, обычный человек с уже потрёпанными в процессе жизни нервами.

Успокаиваясь, я, разумеется, корю и стыжу себя: все мы — вечно опаздывающие, завтрак — на бегу, обед — всухомятку, это у французов с утра мяконький круассанчик, обмакнутый в кофе со сливками, это у американцев ланч в ресторане. А мы — наспех, не до зубочистки (вы, например, носите в кармане зубочистки, а?), раньше хоть у всех спички были: расщепил — поковырял. Но настигшая нас мода на здоровый образ жизни отобрала последние предметы цивилизации: все бросают курить, никто не носит спичек. А те, кто держится и курит, перешли на дешёвые венгерские и польские одноразовые зажигалки — прощай, родная, вошедшая в анекдоты балабановская фабрика в далёкой Калужской области, и ты, гомельская деревообрабатывающая, тоже прощай.

Человеческая психика — странная вещь. Изучай не изучай, прочитай хоть сто учебников, хоть двести, кажется, уже всё знаешь и об архетипах, и о травме рождения, и обо всём, ответишь себе на девяносто вопросов, а на сотый — самый главный в твоей жизни: почему за плямканье-чмоканье распломбировавшегося попутчика с нижней полки — может, хорошего человека, может, гения, может, спасителя человечества — готов убить раз и навсегда, ни секунды не задумавшись о его детях и об уникальности человеческой жизни: забить ногами в тамбуре (я никогда не бил человека ногами), вонзить в глаз вилку (я никогда не вонзал в человека вилки) и выбросить из мчащегося по просторам моей Родины поезда (я никогда никого не выбрасывал из мчащегося по просторам поезда).