Новый Мир ( № 4 2003)

“До той поры, пока Рождество было праздником, государством не признанным, разность гражданского и церковного календарей воспринималась как вещь сама собой разумеющаяся и по-своему осмысленная, но теперь двоевременье выглядит нелепо”.

См. также беседу на радио “Арсенал”Сергея Бунтмана,историкаВладимира Ковальджии ответственного редактора “НГ-Религий”Марка Смирнова:“Между „Cтарым” и „Новым” годом” — “НГ-Религии”, 2003, № 1, 15 января

“Господи, пронеси!” Беседу вел Александр Никонов. — “Огонек”, 2002, № 49, декабрь.

ГоворитГлеб Павловский:“<...> атеизм имеет определенные очертания, это определенная философская вера, мировоззрение. А безверие — некое психологическое состояние, разновидность невроза, наверное. К атеизму я уважительно отношусь: атеизм ведет к Богу, а безверие не ведет”.

Владимир Губайловский.О “Журнальном зале”. — “Русский Журнал”, 2002, 19 декабря

“Читатель „ЖЗ”[]— этот компьютерно продвинутый интеллектуал — очень мало похож на провинциальных пенсионеров — основных читателей литературных журналов в офлайне”.

См. также беседуАлександра Левинас Юлией Рахаевой (“Известия”, 2002, № 214-М, 25 ноября): “На каждом литературном сайте есть своя тусовочная иерархия, со своим локальным гением. Но я, например, во многом ориентируюсь на литературные журналы и сайт „Журнальный зал” „Русского Журнала”. Это „ценностей незыблемая скала”, пусть и не абсолютная”.

Владимир Губайловский.Еще два “Гамлета”. — “Русский Журнал”, 2002, 30 декабря

“Сюжет стихотворения [Владимира Строчкова] представляет собой протокол допроса Горация спецоперуполномоченным и комментарий последнего к показаниям свидетеля. Весь сюжет „Гамлета” укладывается в 65 строк (а не в два полноценных сценических акта, как у Акунина)”.

Олег Дарк.В жанре “встречи”. Из записок посетителя. — “Русский Журнал”, 2002, 28 декабря

“Когда слушаешь [Дмитрия] Воденникова, хочется ему отдаться, причем тут же, на усилителях, расставив ноги. Некоторые, правда, говорят, что не ему, а вообще отдаться. Через час после „вечера” желание тает. Через два — вовсе пропадает. <...> Я одинаково не сомневаюсь и в необыкновенной одаренности его, и в том, что то, что онделает,— не поэзия. Да и почемупоэзия— обязательнохорошо?Но поэзия не может держаться одним напором соблазна, только личной сексуальной энергетикой такого рода, что заставляет прощать то чрезмерность образности, то ее тривиальность”.