Новый Мир ( № 4 2009)

Когда встреча уже завершилась и мы вышли из зальчика иностранного отделения ВАСХНИЛ, где Лобанов распорядился ее проводить, в фойе на втором этаже здания Тимофеев ухватил Густаффсона за фалды пиджака и стал ему говорить (с трудом подбирая слова), что он устал жить, что после смерти жены собственная жизнь кажется ему зряшной и ненужной. Он заплакал при прощании и, не вытирая слез, только приговаривал: «Хочу к Лёльке», «I want to be with Lyol’ka».

 

Вашингтон, США

Апрель st1:metricconverter productid="2008 г" w:st="on" 2008 г /st1:metricconverter .

 

[1] Эта открытка утрачена, возможно, в Архиве РАН хранится копия текста, посланного мне.

 

[2] Сб. «Научное наследство», т. 28, стр. 458.       

 

[3] Сб. «Научное наследство», т. 28, стр. 460.

 

[4] Сб. «Научное наследство», т. 28, стр. 336 — 337.          

 

[5] Четвериков С. И. Невозвратное прошлое. М., «Территория», 2001.

 

[6] Из кн.: «Герои, злодеи, конформисты российской науки». М., «Крон-пресс», 2001, стр. 215 — 216.

 

Случай Елизарова

Когда публика, приглашенная на букеровский обед, уже успела отведать закуски и началась церемония представления финалистов 2008 года, в притихшем зале неожиданно внятно прозвучала негромкая реплика, полная неподдельного изумления: “Шпане премию дают…” Это известный писатель П., видимо выпивший лишний бокал вина, не смог сдержать эмоций при виде награждаемого писателя Елизарова. Писатель Елизаров выглядел так, словно собрался прошвырнуться по улице в компании пацанов, предпочитающих одежду в стиле милитари: сунул ноги в тяжелые берцы, заправил туда же брюки, наподобие галифе, поддерживаемые армейскими подтяжками, — и, позабыв надеть, что там у них полагается поверх штанов — бомбер, куртка, косуха? — прямо в тельнике завернул на букеровский прием. Цельность брутального образа короля подворотен нарушали длинные, до плеч, волосы: к этому наряду полагалась бы бритая голова.

Публика не совсем поняла, кому бросает вызов желтая кофта второй свежести: буржуазии вроде бы в зале не было, все больше пролетарии умственного труда. Что же касается писателя П., сформировавшегося в эпоху, когда популярная реплика Васисуалия Лоханкина: “Так вот и буду лежать в подтяжках <…> пока не умру” — означала, что Васисуалий лежит на диване

в исподнем, — то он, видимо, был солидарен с тем булгаковским персонажем, который поучал швейцара, пропустившего в ресторан Ивана Бездомного в ненадлежащем виде: дескать, увидев писателя в подштанниках, полагается свистеть.