Новый Мир ( № 4 2010)

И прихожане по большей части вышли в просторный двор

встречать владыку. А Гурий тихо, как враг,

подкрадывается к настоятелю и — хлоп его по плечу:

ждете-то ждете, да не с той стороны! Что за парад!

Настоятель думает: свезти бы владыку к врачу —

психиатру. Чисто дитя! А Гурий и сам не рад

розыгрышу. Бросились облачать, бестолково, спеша.

Протодьякон взмахнул рукою — по команде включился хор:

“Тон деспотин” и “Да возрадуется твоя душа”,

“Яко невесту украсивый тя красотою”5. (Господи! До сих пор

разбирает смех! Меня — и яко невесту! Семьдесят шесть

минуло в прошлом году, до девяти пудов килограмм добрать.)

Настоятель думает: надо б отправить весть

в Синод. Ишь, вздумалось старику юродивого играть!

 

*      *

  *

Пока читали Апостола, Гурий спал наяву,

восседая на горнем месте. Мерещились те года,

когда он в Богородицком, в храме темном пустом, как в хлеву,

проповедовал стенам, иконам, лампадам — прихожан и следа

не осталось. До Сибири из храма было рукой подать.

А он попал в Казахстан. Особая благодать.

Грянули “Аллилуйя”. Гурий встряхнулся, встал,

возгласил: “Бог молитвами святаго апостола и евангелиста Луки

даст тебе глагол, благовествующему...”6. Протодьякон читал

нараспев, возвышая голос, а слов не поймешь. Боже, как далеки

те страшные годы. И цела ли та церковь? Неужто уберегли?

Быть того не может! Взорвали, снесли или устроили склад,

а потом снесли, местночтимый список Донской свезли

в музей, ободрав для начала оклад. Монастырский сад,

вероятно, вырублен. У кого бы узнать? Постой!

Николай со второго курса, он вроде из тех краев!

Невысокого роста, рыжеватый, с короткой стрижкой. Пустой

изнутри, да они все такие. Небогатый улов

человеков даешь ты, Господи, нам, преемникам учеников

Твоих, апостолов, евангелистов, плотников, рыбарей.

У Церкви — невесты Твоей — слишком много земных женихов.

Лернер получше будет. Понятное дело, еврей.

Ближе к вечеру Гурий вызывает Николая к себе.

Николай подходит под благословенье, целует руку, в глазах

тревога. Ну, чего ты боишься? Господа? КГБ?

Старого митрополита? Хитрое дело — страх.

Гурий спрашивает о Богородицком. Цел ли храм? Уцелел!

Как открыли после войны, так и не закрывали! Как,

и при Никите? Гурий доволен. И пацан осмелел.

По крайней мере, держит себя в руках.

А список иконы Донской? Как! Все там же, в углу,

справа от иконостаса в особом киоте? Нет, повтори!

Быть того не может! Владыка приглашает к столу

семинариста. Петр разливает чай. Как хорошо, хоть бери

и возвращайся туда, но нет, старческие мечты

длятся мгновенье, не дольше. А паренек задает