Новый Мир ( № 4 2010)

Итак, у поэта, точнее — у автора стихотворения есть сознательно выбранная волнующая его вечная тема и есть бессознательная пластика — ритм, интонация. Теперь как бы поднимем камеру и увидим тысячи и тысячи людей, одновременно пишущих стихи и находящих выход к читателю. Последнее, кстати, — техническая особенность нового времени. Многим дается сочувствие (как благодать). Давайте попробуем различить неглубокий и широкий по охвату отклик и, возможно, точечный — но глубокий и сильный.

Между тем мы с вами уже начинаем — на самом общем уровне, естественно, — раскрывать содержание того самого загадочного «времени», которое за 50 — 100 лет формирует объективную картину поэзии той или иной эпохи.

И тут я сделаю первое довольно сильное и не абсолютно очевидное утверждение:в отношении одного поэта пресловутое «время» — это эстафета из нескольких конкретных людей, сильно и глубоко любящих его стихи.

Впрочем, думаю, для историка литературы это тезис вполне банальный. Для остальных же кратко проиллюстрирую, что может сделать для умершего в безвестности поэта 1 (один) человек, глубоко и сильно потрясенный его стихами:

1) сохранить и обработать архив;

2) за 1000 долларов прилично издать поэтический сборник;

3) разнести книги и подборки во все мыслимые редакции, лично влиятельным критикам и специалистам, живым хорошим поэтам, попробовать организовать своеобразную эстафету любви.

Собственно, он может и больше, но этого достаточно. Несколько мелких замечаний на полях. Во-первых, тысяча несильно любящих в рамках этого механизма не заменяют одного сильно любящего. Они в лучшем случае могут скинуться по 1 доллару, но все равно нужен человек, организующий этот сбор. Во-вторых, тысячи поклонников могут не возникать и в окончательном итоге. Широким народным массам знаком Есенин, но не знакомы Г. Адамович, Поплавский и Присманова. Но Адамович, Поплавский и Присманова уже твердо стоят в поэтической картине первой половины ХХ века, нравится это нам с вами или нет.

Теперь второй тезис, возможно — более спорный.Поверхностный и широкий контакт идет по теме, глубокий — по ритму, интонации.Интонация вынуждена обновляться, и если она глубоко воздействует, значит, именно она совпала с дыханием эпохи. Конечно, интонация преломляет смысл высказывания (в нашей схеме —тему) вплоть до изменения его на противоположный. Очевидный пример — из Георгия Иванова:

 

И конечно, жизнь прекрасна,

И конечно, смерть страшна…