Новый Мир ( № 4 2010)

Херсонский — поэт условно старшего поколения, вот только мы узнали о нем недавно. Наверное, пора сказать несколько слов о других действительно замечательных и действительно очень авторитетных поэтах старшего поколения. Поэтах — если не бояться пафоса, — уже вошедших в золотой запас ХХ века и продолжающих успешно гнуть каждый свою линию. Сдерживаюсь, чтобы не начать перечислять: вдруг кого-то упустишь по недомыслию. Думаю, здесь полезнее описать общую ситуацию: вокруг нас продолжает жить в лучших своих образцах поэзия ХХ века. Она не исчерпана; в ней появляются новые оттенки и обертона. Если вспомнить, что молодой поэт, как правило, приходит в литературу через любовь к некоторым замечательным стихам, и часто — к современным, то вокруг новых поэтов продолжает жить именно то, что побудило их сделать важный жизненный выбор. Эта расстановка определяет подлинное энергетическое напряжение ситуации: поэзия ХХIвека возникает на фоне полноценной, живой и мощной поэзии ХХ века. И если я не пишу о ней сегодня, то не по недостатку любви или уважения, а только по естественному ограничению темы.

Тем любопытнее ситуации явной и принципиальной эволюции большого поэта, позволяющей «с колес» разделить его творчество на четкие периоды. Пример Алексея Цветкова здесь практически карикатурен, как верхняя строка офтальмологической таблицы. Это даже не метафора — новые стихи Цветкова отличаются от старых с двух-трех метров, когда отдельные буквы неразличимы.

После семнадцатилетнего молчания Цветков с безумной смелостью долго делал то, что противопоказано поэту, — эксплуатировал один прием, один, по сути, ритм, одну индивидуальную систему. За поэта был только один, самый общий довод — если поэзия, по Георгию Адамовичу, действительно невозможна, то всякая стратегия, даже самая каноническая и правильная, все равно безнадежна, и удача будет появляться как исключение. На мой вкус, замечательных стихотворений у нового Цветкова примерно 1:10, что много. Но и на уровне бесспорных удач я вижу одно совершенно сногсшибательное, с лихвой оправдывающее и молчание, и слегка аутичное сверление в одну точку, и, возможно, многие начинания многих людей, как-то связанные с примером Алексея Цветкова:

 

помнишь они нас учили на человека

всё по мозгам резьба но судьба несла

вот ты и стала точно не чем хотела

северных встреч невеста и невесна

страшный на мачте сучил холода и годы

в трюме с трезубцем морочил вьюшку котла

так постепенно ты умерла и кто ты

после всего то есть где ты или когда…