Новый Мир ( № 4 2012)

ОМ:Посмертно опубликованные стихи часто становятся знаменитыми — от державинской «Реки времен» до «Как хорошо в покинутых местах...» Аронзона  (у него, конечно, все стихи напечатаны посмертно, но это он даже не успел ввести в список своих стихов). В последней книге ЕШ тоже есть стихи, которые войдут в число ее самых знаменитых. Я думаю, это будут в любом случае «Вести из старости» и «Это было Петром, это было Иваном...».

ОЮ:А я думаю — «Воспоминание о реанимации с видом на Невы теченье». И конечно, «Нет, не истрачу весь талан...» (это где о Морфее и морфии). Это как минимум!

ОМ:Ну именно что как минимум. Поэтому в том, что мы называем разные пары стихов, нет никакого противоречия.

Стихотворение «Нет, не истрачу весь талан...», где вторая строфа начинается строчкой «Нет, вся я не испелась, нет...» — это ведь, в сущности, «Памятник». Но не только и не столько о славе, о здании человеческой культуры выше всяких пирамид, сколько о вечности поэтической энергии, о поэзии как космической стихии, о пятой стихии из пятой стороны света. Эта сторона света, открытая поэтом еще в «Элегии на пятую сторону света», а в «Перелетной птице» названная конечной целью перелетных птиц, становится все ближе, кажется, вот-вот и поэт, а значит, и читатель ее увидит. В стихотворении «Обводный канал» напрягается поэтическое зрение и рифма призывается на помощь (но ее помощь остается тайной):

 

Но если есть такая жажда,

Чего — не знаю

           (может, рифма знает),

То, значит, существует неизвестный

Предмет таких желаний —

Нечаянная, смутная страна неведомого счастья, упоенья...

 

ОЮ:Я бы сказал, что вся эта книга — своего рода совокупный, многосторонний, противоречивый «Памятник»! При всей разности углов зрения в разных стихотворениях, при всей сложности высказывания, результирующим, совокупным образом книги является вечность поэзии, ее вознесение над земным мусором и над земной прелестью и ее вечное существование.

ОМ:Ты говорил вначале о том, что у ЕШ начиная с середины девяностых выходили регулярно сборники новых стихов (что было очень важно, особенно если помнить про советские непечатные годы). И вот теперь эта последняя книга — последняя воля (в обоих смыслах — волеизъявление и волевое усилие) и последний подарок автора.

Теперь она вся в книгах.

ОЮ:Не для нас. Для нас она где-то рядом, где-то всегда есть как живой любимый человек. Но вообще ты, конечно, права. Теперь она вся в книгах.

ОМ:И в «пятой стороне света».

Ольга МАРТЫНОВА, Олег ЮРЬЕВ

Январь 2012 г.

Франкфурт-на-Майне