Новый Мир ( № 6 2002)

Книга Казака “Христос в русской литературе. От истоков до конца XX века” адресована сразу двум читательским аудиториям и соответственно ориентирована на решение двух весьма разных задач. Одна из них — информационная, популяризаторская. Автор знакомит немецкого читателя с историей воплощения в русской литературе образа Христа на широком культурном фоне (религия, философия, быт, политическая история). С другой стороны, монография рассчитана на профессиональных литературоведов-русистов, причем не только в Германии, но и в России.

Совместить академический и популяризаторский подходы в рамках одной работы — дело нелегкое, более того, почти невозможное. Любой из двух адресатов (как любознательный немецкий читатель, так и въедливый российский гуманитарий) легко мог бы предъявить автору книги обширный список претензий. Так, с точки зрения академической бросаются в глаза многие упрощенные формулировки, особенно в предисловии, где Казак стремится лапидарно, почти формульно обозначить именно российскую специфику воплощения образа Христа в искусстве. Специфика эта, по мнению автора книги, в решающей мере обусловлена тем обстоятельством, что Библия была переведена не на русский язык, а на “староболгарский” (Altbulgarische), то есть “староцерковнославянский” (Altkirchen­slawische). Ясно, что  этот тезис либо поверхностен, либо тривиален — во-первых, ввиду необъятности обозначенной проблемы, а во-вторых, потому, что нетождественность бытового наречия и богослужебного языка отнюдь не является уникальной особенностью российской культуры — достаточно вспомнить о многовековом бытовании церковной и университетской латыни на фоне национальных языков в европейском (католическом) Средневековье.