Новый Мир ( № 7 2000)

“Родственники меня ненавидят. Где бы я ни находился, они уже тут как тут. Выволакивают меня из-под кровати, ставят на колени и суют под нос вчерашнюю газету. А когда я уезжаю в командировку, они следуют за мной, поселяются в моей гостинице, в моем же номере. Тогда я запираюсь в туалете и живу там. По служебным делам выходить мне приходится через маленькое окошко и спускаться по водосточной трубе, такой же путь я проделываю по возвращении”. (http://www.members.tripod.com/soulzone/rod.htm)

Я понимаю, что по таким небольшим отрывкам судить о текстах, об их эстетической стороне очень трудно (хотя, подозреваю, иногда можно), но вот о психической вменяемости этих текстов, на мой взгляд, — вполне. Сумасшествие здесь предмет рассмотрения, а не способ познания мира, так сказать, объект, а не субъект. Чтение этих текстов сразу же отсылает к классике: “Мы любим поговорить о странностях наших знакомых. Говоря об их странностях, мы как бы прислушиваемся к собственной нормальности” (Фазиль Искандер).

Короче, уютненький такой сайт. Тексты его к выставленным на портретах лицам “великих безумцев” отношения не имеют. И обычным безумием тоже не обдают. И слава богу! Лично я всегда предпочту игру в безумие настоящему безумию. Что делать, бескрылый я человек.

Чтение “Сумеречной зоны” в начале путешествия за поэзией оказалось по-своему полезным, оно, так сказать, адаптировало, и уже с легким сердцем и даже как бы радостным предчувствием выбирался я со страниц “сумеречной зоны” на сияющие светом страницы “Сетевой словесности”(http://www.litera.ru/slova/images/slovestn.gif.)прямо к списку выставленных там поэтов.

И наконец, я начал читать поэзию. Стихотворение за стихотворением, автора за автором. Прочитав подборку, открывал вторую, третью, четвертую. И странное чувство начал испытывать. Я почувствовал себя вдруг чем-то вроде туго надутого мяча, который пытается погрузиться в воды поэзии, а она, вода, естественно, выталкивает его. К чему бы это? Я вернулся назад, к первой подборке, и начал читать внимательно, медленно, дочитав до конца, я попытался найти и выписать строфу или несколько строк, в которых наиболее внятно, рельефно содержалось то, что не впускало меня в стихотворение. Потом то же самое проделал со второй подборкой, с третьей, четвертой. В результате получилось следующее:

1

Дождь ушел за тридевять земель,

Утирая слезы кулаками.

Вот и все. Чужими облаками

Застлана последняя постель.

2

Мы дети, не распознанные стражей.

Кто высушит нам слезы, если страшен