Новый Мир ( № 7 2000)

Справка автора о себе: “22 года. Родился и живу в Екатеринбурге. Детский доктор. Поэтические предпочтения, думаю, очевидны для каждого, прочитавшего стихи”. Возможно, автор имел в виду стихи Бродского. Да, чем-то (отсутствием “седой полыни” и “последней постели” и “прозаизмами”), может, и напоминает Бродского (не обязательно именно его). А если все-таки автор имел в виду свою ориентацию как раз на Бродского, то можно поздравить Чепелева: Бродский ему мешает. Не укладывается Чепелев полностью в уже сшитые мастером одежды так, как, скажем, полностью укладывалась в имитацию Бродского упоминавшаяся нами ранее поэтесса Полина Барскова в стихах “Памяти Бродского”. Нет, разумеется, я не говорю здесь, что Чепелев “победил” Бродского, я только о том, что есть, видимо, в Чепелеве некий, возможно, и не такой уж большой, но собственный дар, который сопротивляется уподоблению своего стиха чужому, даже неизмеримо лучшему, чем твой. А это, согласитесь, признак обнадеживающий .

И потому выстроенную выше композицию из четырех поэтов я заканчиваю строками из шестого по списку, а не пятого:

6

Явленье женщины счастливой

меняет ход вещей не зря:

смотри вослед ей, торопливой,

в плаще из перьев журавля...

Что с такими текстами делать?..

Вот они, точнее,оно:большое количество, разбитое на строки, имеющие размер и рифмы, плотно уснащенные “поэтическими” образами: “в плаще из перьев журавля”, “седая полынь”, “бездна Днепра темно-синяя”, “жалость, как оплывший воск”, “будильник жерновами мелет”, “чужими облаками застлана последняя постель” и т. д. И, терпеливо прочитывая эти строки, вполне отдаешь себе отчет в том, что слова авторы расставляли как бы “оригинально”, и вроде как дополнительные смыслы у этих слов появляются от не вполне привычных пересечений с другими привычными словами, и пусть привычны (в процитированном — практически все) интонационные ходы, но и они дают, или хотя бы имитируют, некоторый дополнительный напор: “Явленье женщины счастливой меняет ход вещей не зря”. То есть это “стихи”, наверно. А что же еще? И я охотно допускаю, что, когда авторы писали эти строки, они, возможно, волновались, они что-то еще чувствовали помимо гордости от сознания, что Я Сочиняю Стихи, Я — Поэт. Что-то, может быть, влажное, томящее, набухшее в груди, озноб какой-то от неожиданно открывшегося за образом неведомого пространства. Вполне может быть. Только мне-то, читателю этих строк, что делать, если я ничего похожего не чувствую, читая про “седую полынь”.