Новый Мир ( № 7 2008)

Так незамысловато и очевидно назвав предполагаемую заметку, я не сумел написать ни слова, и озаглавленный лист оставался неделю-другую в неприкосновенности. Потом я подумал, что для вечера с господином Валери это, быть может, лучшее сопровождение. Потом я написал эти два и почти уже три предложения и теперь вынужден продолжить.

Не знаю, поставлен ли в мире спектакль, которого нет: открывается занавес, и зритель весь вечер смотрит на пустую сцену: ничего не началось или все кончилось, — не имеет значения. Важно, что нет ни единой помарки.

Но и зритель — лишнее. Зачем это покашливание, а то и свист, и требование начинать, и топот, и вот уже спектакль пошел в зрительном зале. Ни к чему. Вообразим открытую сцену в пустом зале, закроем глаза, вообразим прекрасную возможность, идею театра, не будем открывать глаза, уснем, умрем, не будем.

Режиссер и зритель (поэт и читатель) идут друг другу навстречу в желании аккуратно разминуться. Оба понимают: стоит взглянуть — и потеряешь невинность. Если же без иронии, то все равно потеряешь: глубину, естественность, органичность, — ведь тебя хотят полюбить (так думает режиссер), и тебе хотят понравиться (зритель). И если еще серьезней: совершенного поэта и совершенного читателя ждет несовершенный труд, ибо он окончен и, значит, — немедленно — недостаточен. О, разочарованность!

Но книга господина Валери вышла. Мало того, она называлась “Очарования”.

Валери любил Декарта и переиначивал его великий афоризм примерно так: