Новый Мир ( № 7 2008)

Важно, что тень скрывает дактилоскопию рисунка, и тогда стена становится будто бы гладкой. Твердость трубы, обветренная грубость стены, велюровая мягкость тени: вертикаль спорит с пересекающим ее ускользающим треугольником тени, ложащейся на стену под тем же углом, что и на трубу. В этом молчании сдержанность и спокойное величие. Нет ничего банальнее стены соседнего дома, однако, взятая в скобки, эта стена начинает медитировать вместе со мной.

И ведь действительно, лето. Точнее, память о лете. Зной, нагревающий складки и раскаляющий трубу. Тень, в которой не укрыться…

 

А это совсем другая стена4. Подворотня, в человеческий рост закрашенная густой (пастозной) маслянистой краской.

Недавний ремонт (в воздухе пахнет химией и жизнью) покрывает сермяжную фактуру стены новой одеждой. Однако выше уровня зрения человеков можно видеть стену в ее естественном физиологическом состоянии — с застывшими подтеками серости и пыли, с облупившимися слоями одряхлевшей старости.

Внизу цементный затоптанный пол, в левом углу — левый угол подворотни, создающий противовес правому углу, в который свежевыкрашенная стена упирается торцом, словно бы остановившись в полушаге от зрителя.

Близость торца (срез занимает чуть больше половины площади снимка) предъявляет узор окаменевших дактилоскопий в каком-то первозданном хаосе.

То есть если снять стену издали, то выйдет нечто, отсылающее к супрематическим композициям Малевича и Мондриана — с правильной и почти нигде не нарушаемой геометрией (неровность покрашенной части стены скрадывается только невидимым источником света), но Слюсарев снимает изгиб дома практически вплотную, из-за чего стерильность супрематизма нарушается и картинка оказывается про что-то совершенно иное.

Так, между прочим, меняется и смысл самого “Черного квадрата” Малевича, от старости покрывшегося сетью трещинок и морщин, — словно бы сквозь абстрактную, чернильную толщу пробивается свет, и тотальность абсолюта отныне не кажется тотальной, кажется, что отныне ее можно преодолеть....

 

Городской двор5, посреди которого расположена баскетбольная площадка, огороженная синей решеткой.

Городской двор затарен подробностями — бежевый дом справа, новострой слева, между ними, вдали, еще один новый дом с зелеными крышами. Типичные образцы московской архитектуры, обильные, избыточные, тут же автомобили, деревья, детская площадка на задах баскетбольной, пустой. Пустое, выцветшее столичное небо.