Новый Мир ( № 8 2004)

Но удивительно — вслушиваясь в эту музыку, постепенно обнаруживаешь все больше знакомого: прорезаются из “хаоса” духовых бетховенские и вагнеровские фанфары (“Appels”), в оркестре слышатся отзвуки “Фантастической” Берлиоза, звукопись Листа и Дебюсси или птичьи миры Мессиана, учителя Левинаса (“Ouverture pour une fиte etrange”, “Увертюра для странного праздника”, 1979). То, что слушалось так экзотично, предстает вдруг логическим продолжением традиции. Постепенно осознаешь, сколь всеобъемлющ и разносторонен должен быть слуховой опыт человека, чтобы в конце ХХ века, казалось бы “после всего”, суметь создать “по ту сторону всего” столь интересный и оригинальный звуковой мир.

Как и многое другое в современной музыке, музыка Мишеля Левинаса удивительно расширяет слуховое восприятие, уничтожая выстроенные с начала жизни барьеры. Наслушавшись его специфических звуко-шумовых вибраций, начинаешь слышать и слушать звуковые спектры ламп дневного света, допплеровский эффект поезда подземки, шум и гудки проезжающих машин, голоса людей — все звуки жизни. Так приходит ощущение мира вокруг как естественно и бесконечно музыкального.

О зарождении спектрального направления Левинас рассказывает следующую “легенду”.

В 1949 году на Летних курсах Новой Музыки в Дармштадте лидер и идеолог послевоенного авангарда Карлхайнц Штокхаузен, объясняя природу различных тембров, обратил внимание своих учеников на явление формант звука, распевая один и тот же тон на гласные “а — о — у”. При изменении гласной явственно изменяется состав призвуков одного и того же тона, так что ими можно было управлять. Именно тогда молодого композитора Д. Гризе осенила идея творить музыку совершенно по-новому, “реально” озвучивая почти неслышимый мир обертонов, резонансов, эха, создавая из их взаимоотношений свои композиции.

Начало развития “тонкого слуха”, необходимого в античном пении, Егор Резников полагает в пении и слышании трансформаций священного первозвука “А-О-У-М”. Совпадение тем более поразительное, что и сама высота звука (в современном высоком строе В — “си бемоль”, а по-старому С — “до”), который пел Штокхаузен и который учит петь Резников, при этом одна и та же.