Новый Мир ( № 8 2009)

Книга Тименчика еще раз демонстрирует парадоксальную истину: настоящий исследователь должен знатьвсё, «лишнего» знания нет и быть не может. Одна случайная фраза, заметка на полях, объявление в старой газете могут перевернуть всю картину мира, заставить по-новому взглянуть на явления мирового значения.

Например, напечатанный в разделе «Заметки о Мандельштаме» этюд «Руки брадобрея» подробнейшим образом, с приведенными полностью стихотворениями известных и забытых поэтов того времени, комментирует этот образ из стихотворения великого поэта: откуда они, эти руки, взялись (или, вернее, — могли взяться) в стихотворении, кто и что писал по-русски о парикмахерах, вообще, каков смысл упоминаний о них в стихах предреволюционной и революционной поры, какие пласты культуры стоят за брадобреями и т. д. и. т. п. (всего более тридцати страниц!). Иногда даже кажется, что в некоторых своих статьях Тименчик просто собирает все, что ему удалось узнать в своих поисках на ту или иную специальную тему, старается не пропустить ни одной частности — и все они так или иначе ложатся потом в строку! Причем особенно это касается забытых стихов, которые Роман Давидович цитирует с явным удовольствием и в огромных количествах!

Из следующей статьи — «О мандельштамовской некрологии» — мы узнаем о том, какие невероятные истории рассказывали о судьбе поэта в сталинские годы эмигрантские издания, как они перемещали его по стране, присочиняли убедительные подробности жизни и смерти (например, о расстреле Осипа Эмильевича в 1941 году в Ельце) и т. д.

Большая статья «Рыцарь-несчастье» посвящена судьбе Владимира Пяста, во многом типичной для людей серебряного века: из этого сугубо документального очерка мы узнаем не только массу подробностей о жизни самого Пяста и его знаменитых и не очень современников, но и зримо, как в хорошем романе, ощущаем атмосферу его времени.

В небольшом разделе «Друзья» помещены очерки (два из которых, увы, носят некрологический характер) о друзьях и соратниках Тименчика: Леониде Черт­кове, Константине Черном и о, слава богу, здравствующем Габриэле (Гарике) Суперфине, — читая их, можно подумать, что Роман Давидович думал не только о них, но и о своих будущих коллегах, облегчал им работу, сообщая массу точных подробностей, цифр, дат, фактов…